— Это он! Это дерьмо. Я отрежу ему башку и вырву сердце. Сэти была идиоткой, но славной девушкой. Раз ты ничего не можешь, я сам рассчитаюсь с Лабаки.Сонгу умоляюще смотрел на ирландца.— Билл, прошу, я не смогу тебя защитить. Ты же знаешь, у него все эти палестинцы.Билл презрительно смерил его взглядом.— Однажды в Мозамбике я сам, один, расправился с целым взводом, так что твои палестинцы...Шека Сонгу, огорченно покачав головой, взглянул на Малко.— Почему Лабаки так ненавидит твоего друга?— Он ищет двух типов, — грубо ответил ирландец. — Двух шиитских мудаков, которые могут наделать тебе неприятностей.Он кратко изложил шефу полиции суть задания, возложенного на Малко. Негр в раздумье вертел карандаш.— Я слышал об этой истории от Джима Декстера. Я хотел бы вам помочь, но я бессилен. Во-первых, потому, что президент Момо категорически запрещает трогать иранцев, если они не совершают ничего противозаконного в этой стране. Иранцев пригласили сюда президент и Лабаки. Я знаю, что их посол обещал ему на прошлой неделе опять поставить нефть по символической цене... А это обеспечит жизнедеятельность нашей стране еще на восемь месяцев с лишним.Мои люди из спецслужбы следят за иранцами днем и ночью, но они ничего такого не делают... Они вербуют людей. (Он слегка улыбнулся.) Мне доложили, что они дают по десять леоне тем, кто приходит в Культурный центр на их вечерние лекции но четвергам... за что их нельзя отправить в тюрьму.— А эти два шиита? — задал вопрос Малко.— О них я ничего не знаю. Но это правда, что в нашу страну легко въехать и оставаться здесь, если есть местные сообщники. Во всяком случае, эти двое не скрываются в Иранском культурном центре, у меня там есть осведомитель...Казалось, полицейский говорил искренне. Малко понял, что больше они из него ничего не вытянут. Хорошо уже то, что он относится к ним с симпатией и покровительствует. Билл Ходжес не мог, однако, унять свой гнев. Он положил руку на плечо своего друга.— Дай мне полсотни ребят, и я за неделю освобожу тебя от ливанцев.Шека Сонгу грустно улыбнулся.— Ты хорошо знаешь, что это невозможно... Я все же сейчас займусь расследованием убийства твоей подруги в Лакке. Я пришлю к тебе кого-нибудь из криминальной службы.— Все, что нужно, — с горечью ответил ирландец, — это прислать ко мне Карембу. * * * Жара немного спала. Так же, как и гнев Билла Ходжеса.— Я сейчас поеду обратно в Лакку, — объявил ирландец. — По дороге я отвезу вас в «Мамми Йоко». Я должен подумать, что я могу предпринять против этого мерзавца Лабаки. Со мной еще никогда безнаказанно не проходили такие дела...До самого отеля Билл Ходжес не произнес больше ни единого слова.В гостинице Малко ожидала записка. Он обнаружил ее в своем ящике и с трудом разобрал несколько слов, нацарапанных рукой Эдди Коннолли. Журналист назначал ему свидание в восемь вечера в баре «Казино Леоне», всего в нескольких метрах от «Мамми Йоко».Малко поднялся в свой номер и перезарядил «кольт-45». Карим Лабаки не ограничится одной попыткой. Он хочет, чтобы Малко исчез из Сьерра-Леоне. Значит, Малко шел по верному следу. Сейчас начинался бой почти с открытым забралом. Он разворачивался параллельно тому, что происходило на официальном уровне. * * * Ливанцы с лоснящимися лицами, сгрудившись вокруг рулетки, словно хищники, не отрывали жадных глаз от шарика из слоновой кости.При нищенских ставках, принятых в «Казино Леоне», ливанцам, между прочим, разорение не грозило. Чернокожие крупье в длинных одеждах угрюмо следили за перемещением жетонов.Малко нашел Эдди Коннолли за одним из столов. Увидев Малко, он поднялся и пошел ему навстречу.— Выйдем, — тихо произнес он, проходя мимо и слегка коснувшись Малко.Они прошли через просторный бар. Никто, по-видимому, на них не обратил внимания: посетители не отрывали глаз от экрана телевизора над стойкой бара, по которому крутили обычно видеокассету с записью футбольных матчей месячной давности.Напротив казино, усевшись на капот машины, проститутка с меланхолическим видом высматривала клиентов. Ее зеленое нейлоновое платье было видно издалека, как неоновую рекламу.Эдди Коннолли сел в старую «тойоту» и покатил в направлении Лумли Бич. Проехав с километр, он остановился у безлюдного пляжа и подошел к Малко, выходившему из своей «505-й».Вдали сверкали огни «Мамми Йоко» и казино.— Спасибо, что пришли, — сказал журналист. — Я не хочу приходить в отель, поэтому прислал вам записку.— "Мамми Йоко" принадлежит Лабаки, вы знаете. Здесь нам будет спокойно...— Вы узнали что-нибудь?— Да, естественно!Журналист закурил сигарету, помолчал, чтобы поднять себе цену.— Думаю, что я напал на след этих двоих, которых вы разыскиваете, — осторожно начал негр разговор. — Правда, я не знаю их имен.— Где они?— Они скрываются у мистера Лабаки. Он выдает их за палестинцев, но мой знакомый парень узнал одного из них по фотографии, которую вы мне дали. Раз в неделю они ездят на «мерседесе» в Иранский культурный центр. Кажется, на религиозное собрание. Тогда там бывает и мистер Форуджи... Вот, это немного, — униженно произнес он, — но с Лабаки очень трудно. Его все боятся.— Больше об этих двоих вы ничего не знаете?— Нет.— Сколько времени они там пробудут, не знаете?— Нет. Лабаки о них никому не говорил. Иммиграционным службам о них ничего не известно. Да никто и не захочет связываться с Лабаки.Сообщение журналиста подтверждало то, о чем Малко подозревал с самого начала. Это объясняло, почему ливанец хочет от него отделаться. Даже сам президент Момо не смог бы оказать Лабаки поддержки, если бы США по-настоящему надавили на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61