Молодая женщина нажала на спусковой крючок. Первая пуля раздробила лоб иранца, другие поразили уже мертвеца или попали в стену.Шарнилар остановилась только тогда, когда обойма была пуста. Едкий запах пороха смешался с запахом крови и дизельного топлива. Гормуз Сангсар лежал, скорчившись, как окровавленная кукла.Словно автомат, Шарнилар подошла к двери и открыла ее. Малко, побледневший, стоял перед ней.— Что ты сделала с ним?— Иди посмотри, — сказала она.Шарнилар ушла по коридору, и он проник в машинный зал. Запах здесь был отвратительным. Иранец получил четыре пули в голову. Кровь продолжала сочиться из его изувеченной руки.Крис Джонс, в свою очередь, вошел в машинный зал.— Бог ты мой! — воскликнул телохранитель. — Она его как следует обработала.Не говоря ни слова, Малко бросился в каюту Шарнилар. Дверь была не заперта. Он вошел. Здесь никого не было. Шум душа в ванной говорил о том, где она находится. Он увидел на постели «беретту» с новой обоймой.Молодая женщина вошла в комнату с полотенцем вокруг бедер, без черной повязки... Это было ужасное зрелище: красное, бугристое мясо, пустая выемка вместо глаза. Шарнилар перехватила его взгляд и горько усмехнулась.— Ты не целовал бы меня так сильно вчера вечером, если бы увидел это, не так ли?Она взяла на постели черную повязку, укрепила ее на лице и повернулась к Малко.— Так что? Ты хочешь читать мне мораль?Малко довольствовался тем, что спросил:— Ты узнала то, что хотела, в результате этой отвратительной пытки?— Отвратительной... А как ты назовешь намерение вырвать глаз у женщины? Это не отвратительная пытка?— Конечно, — сказал Малко, — но...Она прервала его:— Я буду страдать всю жизнь от этого увечья. Когда я смотрюсь утром в зеркало, мне хочется кричать от отчаяния. Он страдал лишь несколько часов и заслужил это тысячу раз...— Ты все равно остаешься блестящей женщиной, — сказал Малко.— Блестящей! — воскликнула Шарнилар.Она сорвала свою повязку, схватила «беретту» и подошла к нему.— Ну что ж! Тогда целуй меня сейчас же и не закрывай глаза, или я убью тебя!Она ткнула стволом пистолета ему в бок, прижавшись к нему с поднятым лицом. Малко поцеловал ее. Губы ее были сухие и горячие. Он не знал, сможет ли принять вызов. Он снял полотенце, обернутое вокруг ее бедер, и почувствовал теплоту кожи. Малко стал ласкать ее грудь и спину, продолжая целовать. Шарнилар оставалась каменной в его объятиях. Наконец она оживилась немного, ее тело стало более гибким. Когда он увлек ее к постели, то по-настоящему испытывал к ней страсть. Двумя руками Шарнилар схватила его голову и отодвинулась. Ее единственный глаз пылал огнем.— Дай мне насладиться. Очень сильно! — сказала она.Даже глядя на нее, он не ощутил, что у него пропадает желание. Он неистовствовал, опускаясь и поднимаясь в предложенном ему чреве. Она съежилась, согнув колени, а он молотил ее, как кузнец наковальню, пока не взорвался в ней с радостным ревом. Она оставалась в его объятиях и тихо плакала. Спустя некоторое время она прошептала:— Первый раз я занимаюсь любовью с мужчиной без повязки.Они еще долго лежали обнявшись, слушая плеск волн о корпус яхты. Малко не мог не думать о чудовищной драме, разыгравшейся недавно. Он почувствовал, как постепенно она расслабляется и ее настороженность тает под влиянием усталости, алкоголя и любви. Он тихо спросил:— Ты, по крайней мере, узнала что-нибудь?— Да, кое-что интересное, — медленно ответила она. — Теперь я знаю, что ты мне не солгал...— То есть?— Это были не американцы.В каюте долго был слышен только шорох волн за бортом. Ужасное обращение с иранцем, по крайней мере, оказалось небесполезным. Малко ждал продолжения. Шарнилар была не такой женщиной, которая могла поддаться нажиму. Но он приехал сюда не для того, чтобы завести с ней любовный роман, а для того, чтобы выведать сведения, в которых нуждалось ЦРУ. Поскольку она ничего больше не говорила, он спросил:— А ты знаешь, кто это был? Иранцы?— Да, — сказала она. — Я ошиблась. Они действительно хотели меня вчера убить. Это не было попыткой устрашения. Поэтому у меня есть к тебе предложение. Глава 11 Малко затаил дыхание. Поистине все женщины чувствительны к одним и тем же аргументам. Если бы он не смог заниматься любовью с Шарнилар, снявшей свою повязку, она могла бы его убить. Успокоившись относительно своего "я", она склонна была теперь оказать ему доверие.— Объясни, что ты имеешь в виду? — спросил он с некоторым недоверием.Шарнилар явно не хотела открывать всей правды.— Они хотели убить меня вчера вечером. Тот негодяй сказал мне это. Именно он стрелял из винтовки.— Почему же они тогда вернулись?— Их главарь засомневался. Он хотел проверить.— Я думал, что иранцы пытались тебя запугать, — заметил Малко. — Если ты умрешь, то это ничего им не даст. Они не получат ни денег, ни документов.Шарнилар зажгла сигарету, прежде чем ответить.— Им плевать на деньги. Это для них пустой звук. Сколько есть других иранцев, которые замешаны в хищениях. Их волнует документы. Те, кто командует этими убийцами, изменили свое мнение. Им известно, что только я одна имею доступ к сейфу, где хранятся документы, которые они хотели бы заполучить. Значит, если я исчезну, то эти бумаги навсегда останутся в банке. Они надеялись, что я уступлю после истории на Гудзон-стрит, но теперь они знают, что у них ничего не вышло.— А каковы инструкции банку на тот случай, если ты исчезнешь?— Я попросила в этом случае обнародовать документы. Но я знаю швейцарцев. Они не захотят ссориться с Ираном и воспользуются какими-нибудь юридическими уловками, чтобы ничего не делать или уничтожить эти бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64