Но он был прежде всего австрийским вельможей,
неспособным на некоторые вещи. Грэйс ведь была уже неопасной.
Он осторожно взял ананас и сказал молодой женщине:
- Все останется в тайне. Я вам это обещаю. Но отныне выбирайте себе
более безопасных любовников.
Она смотрела на него полными слез глазами. Все ее тело сотрясала
дрожь. Он подумал, что она бросится к нему в объятия, но она сдержалась и
прошептала:
- Благодарю.
Малко и гуркхи вышли.

Жара еще не спала. Сквозь заросли фламбуайанов виднелся освещенный
силуэт "Тауруса". На улицах Сувы было полно моряков, блестящих, как
новенький десятицентовик. Они никогда не узнают, что эта их стоянка едва
не оказалась последней.
Дэн Логэн тоже ничего никогда не узнает.
Наби Кхальсар тоже не выдаст Грэйс. Поднимаясь в сторону
Вайману-роуд, чтобы пойти к Харилалу Пармешвару, Малко знал, что ему еще
предстоит пережить тягостные часы.

19
Крис Джонс был цвета стен, окрашенных бежевой краской, а Мильтон
Брэбек позеленел. Оба бросились к Малко.
- Ох, слава богу! Мы уже думали, вы никогда не придете. Если бы вы
знали...
Мильтон проглотил слюну.
- Уму непостижимо. Как в средние века. Он хотел, чтобы мы смотрели.
Мне стало плохо и я ушел. Тот уже, наверное, умер.
Они находились в задней комнате лавчонки Наби Кхальсара. С тех пор,
как Малко, оставив Грэйс Логэн, сообщил Харилалу Пармешвару, что враг
отныне принадлежит ему, прошло шесть часов. Предводитель гуркхов попросил,
чтобы он оставил при себе своих телохранителей, пока Кхальсар не будет у
него в руках. "Гориллы" все еще оставались у Харилала. Малко возвратился в
отель, не думая, что гуркх приступит к отмщению немедленно. Харилал
позвонил ему глубокой ночью...
Малко не успел ответить "гориллам". Отодвинулась занавеска, и
появился предводитель гуркхов. Он жестом пригласил войти. Переступив
порог, Малко окаменел. Это была бойня. Повсюду кровь - на полу, на стенах
- в виде художественных мазков. Стоял сырой запах, от которого к горлу
подкатывал комок.
На деревянном столе посередине комнаты лежала окровавленная масса,
издававшая стоны, - все, что осталось от Наби Кхальсара. Он был совершенно
обнажен и с головы до пят залит кровью. Малко подошел поближе, и его чуть
не стошнило.
Как и у Гупты, орбиты его глаз были пусты. Правый глаз свешивался на
щеку, держась на кровавой жилке, словно чудовищная раковина. Вместо
половых органов зияла рана, заткнутая тряпками, чтобы потеря крови не
свела Наби Кхальсара в могилу слишком быстро.
Вся кожа была исколота, изрезана, изорвана в клочья, обожжена, чтобы
доставить боль посильнее. Несмотря на это, Кхальсар продолжал жить. Видно
было, как неровно вздымается его грудь.
- Я еще не отрезал ему язык, - спокойно сказал Харилал, - он пока еще
может говорить.
Потрясенный Малко увидел, что предводитель гуркхов держит в руке
тонкий прутик, который время от времени вонзает в раны индуса. На его лице
отражалось жестокое наслаждение садиста. Он ходил вокруг тела, выискивая
наиболее уязвимые точки.
Склонившись над Кхальсаром, он вонзил свой прутик в то место, где был
правый глаз, и легонько им пошевелил, касаясь мозга. Кхальсар издал
нечеловеческий вопль.
- Жив еще, - удовлетворенно заметил гуркх.
Он снова вонзил свой прутик, делая это не торопясь, избрав особо
чувствительное место. На этот раз крик не перешел сразу в хрип, а длился
долго, на высокой ноте, то затихая, то усиливаясь. Индус извивался, словно
гусеница, которую режут надвое.
Гуркх склонился над телом и, поворачивая прутик, о чем-то спросил.
Малко был на грани рвоты и не услышал ответа. Оставив прутик на
месте, Харилал опустился на корточки перед потайным шкафчиком, спрятанным
в нише, повернул три колесика и потянул тяжелую стальную дверцу к себе.
Она приоткрылась.
Гуркх улыбнулся Малко.
- Все, что лежит здесь, принадлежит вам. Теперь он больше ничего не
сможет сказать.
Малко присел перед шкафчиком и вздрогнул от крика Кхальсара. Харилал
продолжал свои развлечения с прутиком. Стоны индуса хоть и были
продолжительны, становились все слабее и слабее. Затем стихли: от
невыносимой боли он потерял сознание.
В шкафчике, кроме кипы фиджийских ливров, лежали еще какие-то бумаги,
на которые Малко жадно набросился. Когда он повернулся, то стал свидетелем
самого отвратительного зрелища, какое только мог вообразить. Харилал
взялся за свой крисс с драгоценной рукояткой, просунул лезвие между зубами
Наби Кхальсара и силой приоткрыл ему рот. С ловкостью кобры он протянул
левую руку, схватил язык, вытащил его наружу и одним резким движением
отрезал его у самого корня. Какую-то долю секунды он задумчиво смотрел на
кусок кровоточащего мяса на ладони, потом бросил его на пол.
По лицу Кхальсара заструился поток крови. Это был конец. Давясь своей
собственной кровью, он кашлял и плевался на расстояние до двух метров. И
этот человек был еще жив!
Харилал протянул Малко окровавленный крисс.
- Вы обещали перерезать ему горло. Пора.
Малко ощутил тепло рукоятки и вспомнил Гупту, ее изуродованное лицо,
искалеченное тело. В том состоянии, в каком находился сейчас Наби
Кхальсар, прикончить его было бы благодеянием. Харилал пытал его до
последнего. Свирепость гуркхов не имеет пределов.
Но к горлу уже подкатывал комок. Он не мог. Он внезапно почувствовал
себя чужестранцем, незваным гостем на этой средневековой мистерии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58