Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по
Прёдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от
нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой
ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может,
коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о
наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса,
и в Европе в особенности, существует очень давно.
Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалы-
мы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с
уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их
переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе,
нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что
мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой,
работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору,
видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл,
воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в
данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление;
потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот
процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения
неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил
..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с
детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или
его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас
метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное
не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического
существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение
есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной
эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче,
космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он
сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться.
стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический
контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль
нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только
большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из
святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.
Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те,
которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и
Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно
сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от
медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного
инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря
словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы
начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что
медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других
симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания
в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в
европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем
что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от
коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому,
к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует
множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша
"Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто
воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо
варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано
с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что
хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно
происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем
дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.
Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше
было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать
меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в
сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с
проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно
обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную
плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это
стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.
Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с
этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его
в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных
интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое,
когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они
погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет,
как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с
предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще
и еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76