Он хочет, чтобы решения приходили к нему
в жидкой форме, готовыми, чтобы ему оставалось только
выпить и проглотить.

Социально - он хочет войти в непосредственное слия-
ние без подготовительного контакта с другим человеком.
Минутный знакомый становится другом, которому он готов
<открыть сердце>. Он обходит те части его личности, где
необходимо различение; а потом, на основе этого якобы глу-
бокого и искреннего, а в действительности весьма поверх-
ностного контакта, он начинает выдвигать нетерпеливые и
экстравагантные требования.

Так же некритически он принимает социальное порица-
ние, считает его как бы исходящим от себя, у него сильное
аутоагрессивное сознание. Он может топить его в вине, но
когда он просыпается, его мстительность удваивается. По-
скольку его агрессия не употребляется на перемалывание
физической пищи и психических проблем, та часть, которая
остается непомещенной в его <совесть>, часто выходит на-
ружу в виде мрачных, бессмысленных драк.

Питье адекватно усвоению жидкостей, а опьянение де-
лает социабельность теплой и приятной. Но это-только
фазы опыта, а не целое, и когда эти фазы постоянно на
первом плане как настоятельные потребности, исчезает воз-
можность опыта другого рода и уровня.

Сходный механизм проявляется и в сексуальной нераз-
борчивости. Здесь действует требование немедленного вре-
менного удовлетворения, без предварительного контакта и
развития отношений. Будучи холодным, с одной стороны, и
испытывая тактильное голодание-с другой, неразборчи-
вый человек ищет грубой тактильной близости как конеч-

ной цели сексуальности. Хотя и здесь, конечно, есть ослож-
няющие моменты, но в основе, опять-таки, нетерпение и жад-
ность.

Наши представления об интроекции вызвали почти еди-
нодушное несогласие при первом с ними столкновении. Про-
цитируем несколько отрывков из отчетов: <Я питала иллю-
зию,-которую вы без сомнения диагностируете как невро-
тическую,-что быть человеком, это значит большее ува-
жение к величию души, а не обращение к своей пище>.

<Я не понимаю, как перемена привычек в еде может по-
мочь способности отвергать интроецированные идеи. Я этого
не вижу. Даже если ранние привычки относительно еды име-
ют к этому отношение, то изменение этих привычек сейчас,
не сделает вас сразу способными увидеть, что фрейдовское
понятие интроекции ошибочно, а вате может быть частично
правильным. Почему бы нам не поработать над чем-нибудь
полезным вместо всей этой ерунды?>.

<Параллель между насильственным принятием пищи и
насильственным научением поведению довольно бедна и
сама по себе, а особенно, если понимать ее не просто как
фигуральное выражение. Организм не может "вырвать" по-
ведением, и равным образом нельзя "кусать" и "жевать" пе-
реживания и опыт. Сложное поведение действительно мо-
жет быть интроецировано, но я считаю, что это имеет мало
отношения к привычкам в еде, - разумеется, когда детство
уже прошло. Я не стал заниматься экспериментированием
по поводу еды, потому что априори счел это совершенно
бесполезным; я не уделю этому даже того поверхностного
внимания, которое я уделял другим экспериментам, - их я
делал ради любопытства. В терминах авторов я отказываюсь
интроецировать то, что они говорят по поводу интроек-
ции>.

<Эта тренировка впечатляет и вдохновляет меня к дей-
ствий не более, чем вся остальная. Хотя я многому научился
в процессе чтения всего этого, - а именно - острому чув-
ству сознавания своих мыслей, мотивов, привычек и пр., с
возможной постоянной пользой от этого, я все еще не могу
понять основную мысль, которая кроется за всей этой сло-
весной путаницей. Я думаю, что основная мысль-сделеть
индивидуума более сознающим различные процессы, проте-
кающие в нем самом, чтобы он мог исключить многие не-

415

желательные факторы, присутствующие в его мыслях и дей-
ствиях. Но, как я и раньше говорил, мне кажется, что авторы
предполагают слишком много понимания со стороны сту-
дентов, и мне кажется, что тренировка заставляет слишком
много заниматься собой-решительно опасная вещь без
надлежащего руководства>.

Во всех приведенных отрывках можно отметить привыч-
ную современную опору на словесные доказательства. Дей-
ствительно, можно было бы привести множество <объектив-
ных> экспериментальных доказательств в связи с изложен-
ным нами, может быть - достаточных, чтобы заставить сту-
дентов, отчеты которых мы процитировали, интеллектуально
согласиться с представленной теорией. Но мы стремимся не
к словесному соглашению, а к динамическим эффектам, ко-
торые вы можете получить, непосредственно обнаруживая
и доказывая какие-то моменты в своем собственном невер-
бальном функционировании.

Некоторые, не желая отвергать теорию без дальнейших
разговоров, отвергли ее временно, отложив невербальную
проверку: <Я все время спрашиваю, как может быть функ-
циональное единство такого рода. Я хочу отложить все это
до лета, когда я поеду домой и поработаю над этим>.

Тем не менее, какие бы сомнения ни вызывала теория,
большинство студентов экспериментально отнеслись к рас-
смотрению своего процесса еды и рассказывали о различных
открытиях относительно того, как они обычно принимают
пищу: <Сосредоточившись на своей еде, я обнаружил, что
не знаю, как есть; я просто проглатываю свою пищу. Я не
могу перестать есть в спешке, даже когда мне некуда спе-
шить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167