Теперешний дьявол приндд
формы философские, художественные, научные и т. д. Впр
чем. однако, чаше всего этот льявол измельчал, как и все 43
свете. Если взять бесовшину Индии, то вполне можно сказав
что <в сравнении с глубокою меланхолией <Бхагавад-Гиты>
отрицание и пессимизм Бодлера кажутся капризами пансио-
нерки в сравнении со слезами зрелого мужа>. Разве можцр
понять беса. когда -
Тонет тёмен мир во гресех.
Во гресех незамоленныих.
Угрязли во гресех ДУШИ смрадные.
Не услышати грешником спасения.
Не извелати Божия благоволения..?
Во-вторых, легко заметить, что понятие о чуде есть поня-
тие относительное. Если данная вещь мыслится самостоя-
тельно, напр. изолированно-вещественно или исторически, и
мы ее рассматриваем с логической, практической и эстетичес-
кой точки зрения, она не есть чудо. Но, если та же самая
вещь мыслится с точки зрения соответствия ее идеально-лич-
ностному бытию, она есть обязательно чудо. Чудом, несо-
мненно, являются вещи в мистически-умном восхождении.
В <Жизни преподобного Григория Синаита> читаем: <Совер-
шающий в духе восхождение к Богу как бы в некотором зерка-
ле созерцает всю тварь световидною, <аще в теле, аще кроме
тела, не вем>, как говорит великий Апостол (2 Кор. Ill, 2),
пока какое-нибудь препятствие, возникшее в это время, не за-
ставит прийти в себя>. Хотя таких примеров видения твари
как чуда очень много, но я не стану приводить тут житийную
литературу, чтобы не дразнить гусей. Достаточно привести
такие же примеры и из светской литературы.
Читаем у Достоевского: <В юности моей, давно уже, чуть
не сорок лет тому, ходили мы с отцом Анфимом по всей Руси,
собирая на монастырь подаяние, и заночевали раз на большой
реке судоходной, на берегу с рыбаками, а вместе с нами при-
сел один благообразный юноша, крестьянин, лет уже восем-
надцати на вид, поспешал он к своему месту назавтра купечес-
0 мировых типах дьявола см., напр., у И. Матушевского, <Дьявол в
поэзии>, пер. В. М. Лаврова. М., 1902. Интересные материалы, рисую-
щие бесовскую силу как предмет живого восприятия в народе, -у Ф. А.
Рязановского, <Демонология в древнерусской литературе>. М., 1915, а
также у С. Максимова, <Неведомая, нечистая и крестная сила>.
" Матушевский. Ук. соч. С. 278.
370

Q барку бечевою тянуть. И вижу я, смотрит он перед собою
усиленно и ясно. Ночь светлая, тихая, теплая, июльская, река
широкая, пар от нее поднимается, свежит нас, слегка всплес-
нет рыбка, птички замолкли, все тихо, благолепно, все Богу
водится. И не спим мы только оба, я да юноша этот, и разго-
ворились мы о красе мира сего Божьего и о великой тайне его.
рсякая-то травка, всякая-то букашка, муравей, пчела золотая,
все-то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию
свидетельствуют, беспрерывно совершают ее сами. И вижу я,
разгорелось сердце милого юноши. Поведал он мне, что лес
любит, птичек лесных; был он птицелов, каждый их свист по-
нимал, каждую птичку приманить умел: лучше того, как в
лесу, ничего я, говорит, не знаю, да и все хорошо. <Истинно,
отвечаю ему, все хорошо и великолепно, потому что все исти-
на. Посмотри, говорю ему, на коня, животное великое, близ
человека стоящее, али на вола, его питающего и работающего
ему, понурого и задумчивого, посмотри на лики их: какая кро-
тость, какая привязанность к человеку, часто бьющему его
безжалостно, какая незлобивость, какая доверчивость и какая
красота в его лике. Трогательно даже это и знать, что на нем
нет никакого греха, ибо все совершенно, все, кроме человека,
безгрешно, и с ними Христос еще раньше нашего>. <Да неуж-
то, спрашивает юноша, и у них Христос?> <Как же может быть
иначе, говорю ему, ибо для всех Слово; все создание и вся
тварь, каждый листик устремляется к Слову, Богу славу поет,
Христу плачет, себе неведомо, тайной жития своего безгреш-
ного совершает сие>>. Все это - прекрасный пример интер-
претирования самых обычных вещей как чудесных.
Чудом, несомненно, представляется весь мир той отшель-
нице Февронии, которую так хорошо изобразили, на основа-
нии народных источников, В. И. Бельский и Н. А. Римский-
Корсаков в известном <Сказании о граде Китеже>, где ниже-
следующие слова Февронии находятся в контексте общей
<похвалы пустыни>.
Ах, ты, лес мой, пустыня прекрасная,
Ты дубравушка - царство зеленое!
Что родимая мати любезная,
Меня с детства ростила и пестовала.
Ты ли чадо свое не забавила,
Неразумное ты ли не тешила,
Днем умильные песни играючи,
Сказки чудные ночью нашептывая?
Птиц, зверей мне дала во товарищи,
А как вдоволь я с ними натешуся, -
371
Нагоняя видения сонные,
Шумом листьев меня угоманивала.
Ах, спасибо, пустыня, за все, про все:
За красу за твою вековечную,
За прохладу порой полуденную
Да за ночку парную, за воложную,
За туманы вечерние сизые,
По утрам же за росы жемчужные.
За безмолвье, за думушки долгие,
Думы долгие, тихие, радостные...
И далее:
День и ночь у нас служба воскресная,
Днем и ночью тимьяны да ладаны;
Днем сияет нам солнышко ясное,
Ночью звезды, как свечки, затеплятся.
День и ночь у нас пенье умильное,
Что на все голоса ликование, -
Птицы, звери, дыхание всякое
Воспевают прекрасен Господень свет.
<Тебе слава вовек, небо светлое,
Богу Господу чуден высок престол!
Та же слава тебе, земля-матушка,
Ты для Бога подножие крепкое!>
Рождение ребенка, рассматриваемое научно, есть необхо-i
димый результат определенных естественных причин; рас-1
сматриваемый с точки зрения воли, ребенок есть, напр., ре-
зультат желания родителей иметь детей; рассматриваемый с
точки зрения чувства, он может находить к себе отношение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135