Разумеется, он понимал, что детектива не беспокоит присутствие трупов, но рыбная вонь…— Начнём с того, Fierherr Хагбард, что исчезли — возможно, утонули — четыре брата и сестра Зауре, известные всем как группа «Американская Медицинская Ассоциация». Сообщения о том, что с ними произошло, запутанны, фантастичны и противоречивы, как и остальные сведения обо всем, что случилось этой ночью. Насколько мне удалось восстановить картину событий, они въехали на машине прямо в озеро.— С какой стороны? Гауптманн пожал плечами.— Вряд ли это имеет значение. Озеро бездонно. Если они там, я сомневаюсь, что мы когда-нибудь их найдём. Должно быть, они наглотались ЛСД, хотя никогда прежде наркотиками не баловались. — Он смерил Хагбарда осуждающим взглядом. — Они подавали большие надежды. А их машина вообще была нашей национальной реликвией. Огромная потеря.— Из числа знаменитостей погибли только они? — Кто знает? У нас нет точных данных о всех, кто присутствовал на фестивале. Никто не регистрировал людей, покупавших билеты, хотя это следовало делать. Тысячи юношей и девушек могли утонуть в этом озере. Вам, возможно, не известно, что именно Зауре были душой ингольштадтского фестиваля. Большие патриоты. Они хотели привлечь туристов в Германию, особенно в Баварию, ведь они и сами были баварцами по рождению.— Да, — отозвался Хагбард, — я читал, что Ингольштадт — их родной город.Гауптманн покачал головой.— Этот слух пустил их пресс-агент, когда фестиваль ещё только задумывался. На самом деде они родились в северной Баварии, в Вольфраме-Эшенбахе. Кстати, это родина другого знаменитого немецкого музыканта, миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха, который написал «Парсифаля». Итак, теперь, если не случится чуда, их можно считать погибшими, а отвечать за их смерть, судя по всему, некому. Без них фестиваль попросту обречён — это все равно что тело оставить без головы. Более того, правительство настаивает на закрытии фестиваля, потому что мы не хотим повторения событий этой ночи. В отличие от США, в Западной Германии препарат ЛСД все ещё запрещён.— В некоторых американских штатах он тоже запрещён, — заметил Хагбард. — Он не запрещён в Экваториальной Гвинее, где никогда не было проблемы наркомании.— Поскольку вы преданный гражданин и восторженный почитатель Экваториальной Гвинеи, я уверен, что вам это приятно, — сказал Гауптманн. — Что ж, Freiherr Челине, я бы с радостью немедленно вас отпустил, однако по ходу расследования у меня могут возникнуть к вам дополнительные вопросы. Так что я просто вынужден попросить вас не покидать Ингольштадта.Хагбард встал.— Если вы пообещаете не приставлять ко мне хвост и не следить за каждым моим шагом, я дам вам слово никуда не уезжать.Гауптманн хитро улыбнулся.— Вам не нужно давать мне слово. Все дороги блокированы, ингольштадтский аэродром закрыт. Можете спокойно перемещаться по городу, озеру и территории фестиваля. Вас никто не будет беспокоить. Когда Хагбард выходил из номера, престарелый официант пропустил его вперёд и двинулся следом. Уже в коридоре официант произнёс:— Какая жалость.— Вообще-то, — сказал Хагбард, — им всем было за восемьдесят. В этом возрасте можно и помирать.Официант засмеялся.— Мне семьдесят пять, но я не считаю, что есть возраст, подходящий для смерти. Однако я имел в виду не это. Возможно, mein heir не заметил в номере аквариум. Он разбился, и рыбы разлетелись по полу. Я присматривал за этим аквариумом более двадцати лет. Потрясающая коллекция редких тропических рыбок. Там были даже египетские ротоноски. И вот теперь они сдохли. Такие дела.Хагбард хотел спросить, кто такие египетские ротоноски, но старик, кивнув ему напоследок, толкнул дверь с табличкой «Служебная» и скрылся.Дэнни Прайсфиксер, Леди Велькор и Кларк Кент брели в темноте, не разбирая дороги, пока Прайсфиксера не остановила мисс Портинари— Это тебя заинтересует, — сказала она, вручая ему конверт, похожий на тот, что получил Фишн Чипе.— А что это? — спросил Дэнни. Он видел перед собой гречанку в классическом античном одеянии, держащую в руке золотое яблоко.— Посмотри.Дэнни вытащил из конверта фотографию, на которой Тобиас Найт и Зев Хирш заводили часовой механизм бомбы в редакции «Конфронтэйшн». — Этот человек, — сказала она, указывая на Найта, — хочет изобличить своих сообщников, чтобы самому избежать наказания. Он хочет сдать Хирша и Атланту Хоуп. Ты ведь давно за ними охотишься, верно?— Кто ты? — спросил Дэнни, уставившись на гречанку.— Я та, которой было поручено связаться с тобой в Ингольштадте. Тебе говорила обо мне Мама Сутра. Я от иллюминатов.( — О чем говорят эти двое? — спросил Кларк Кент у Леди Велькор.— А кто их знает, — пожала та плечами. — Они же оба бредят.)— «Божья молния» — самая активная из организаций, под прикрытием которых действует культ Жёлтого Знака, — рассказывала мисс Портинари очередную сказку… В нескольких метрах от них Джо Малик сказал Хагбарду:— Я не люблю ложные обвинения. Даже против таких людей, как Хирш и Хоуп.— Ты подозреваешь нас в неэтичном поведении? — с самым невинным видом поинтересовался Хагбард.(Пат Уэлш звонит по телефону.)— Я не верю в исправительную роль тюрем, — резко сказал Джо. — Не думаю, что Атланта и Зев станут лучше, когда оттуда выйдут. Они станут хуже.— Можешь не сомневаться, иллюминаты тебя защитят, — торжественно подвела итог мисс Портинари.Дэнни Прайсфиксер продолжал на неё таращиться.Где— то далеко звонит телефон, вытаскивая меня обратно в тело, личность, задачу и стирая все воспоминания о том, как я был распорядителем манежа. Я сажусь и снимаю трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71