Может, пройдем внутрь?
Из недр квартиры раздался недовольный мужской голос:
– Закроешь ты эту чертову дверь или нет?!
Колин переступил порог. Снаружи дом ничем не отличался от других муниципальных построек: грязный балкон, повсюду кучи мусора, стойкий запах мочи. Но внутри все было совершенно по-другому. Белые стены, стеклянные столы, светлая кожаная мебель. Темно-коричневый ковер с длинным ворсом и шоколадно-коричневые бархатные портьеры завершали декор, на который, судя по всему, ушло немало денег. Вот только влажной тряпке и щетке пылесоса следовало бы почаще прикасаться ко всему этому великолепию.
В гостиной перед огромным экраном телевизора сидел Джоуи. Для Колина не составило большого труда догадаться об источнике денег, потраченных на эту обстановку.
Джун заметила его изумление:
– Шикарно, да? Мне нравится наблюдать за лицами людей, когда они переступают порог нашего дома. Мы купили эту квартиру вместе с обстановкой. Просто пришли и купили с потрохами, даже с картинами на стенах… Я видела комнату, прямо как наша, на страницах какого-то модного журнала. Ну да ладно. Что эта дрянь отмочила на сей раз?
Колин услышал в ее голосе нотки раздражения и снова удивился, что мать может быть настолько бессердечной и безразличной к судьбе своего родного ребенка. Да, родители Сьюзен оставляли желать лучшего. А в результате – сколько в ней самоотверженности и любви к своим детям!
– Колин Джексон. Вы меня не помните?
Джун покачала головой.
– Я звонил вам насчет детей.
Джун перестала улыбаться.
– Теперь, кажется, вспомнила. Вы опять ко мне с тем же вопросом? Чтобы вывести меня из себя? Мне не нужны здесь ее дети. Ей следовало подумать о них раньше, до того, как она размозжила башку своему мужу.
– Полагаю, миссис Макнамара, именно о них она тогда и думала.
Джоуи оторвал взгляд от телевизора и прорычал:
– Вышвырни этого молокососа, пока я не отвесил ему хорошую оплеуху. Меня тошнит от того дерьма, в котором оказалась вся семья по милости нашей дочурки.
Колин брезгливо рассматривал расплывшуюся фигуру Джоуи, в теплом тренировочном костюме и с «химией» на волосах.
– Вашу дочь систематически избивали, мистер Макнамара, с ней очень жестоко обращались, и она не выдержала издевательств. Я думаю, на ее долю выпало слишком много хороших оплеух. – Джоуи угрожающе поднялся. – Предупреждаю вас, мистер Макнамара, я нахожусь на службе. Если вы тронете меня хоть пальцем, я вынужден буду обратиться в полицию.
Джоуи бросил на жену свирепый взгляд, и та потянула молодого человека к двери. Колин попытался снова заговорить с Джун:
– Послушайте, Сьюзен может потерять своих детей. Старших, может быть, и нет, а вот малышку Рози – точно. Ее приемные родители подают документы на удочерение. У них есть все шансы.
Джун умилилась:
– Надеюсь, им это удастся, дружок. Пусть хоть малышке повезет в жизни. Эти люди смогут дать ей намного больше, нежели мать-мужеубийца.
Колин посмотрел ей в глаза:
– Вы правда так считаете? Неужели вы не понимаете, что любовь родной матери – самое важное, что может быть у ребенка в жизни? Важнее денег, важнее чего угодно. Я пришел к вам в надежде достучаться до вашего сердца. Но, как погляжу, напрасно трачу время. Вы немало заработали на несчастье своей дочери, но не купили даже кулька конфет внукам. Вы мне отвратительны! Несмотря на поступок Сьюзен, ее дети обожают ее, миссис Макнамара. Уверен, что о своих детях вы такого сказать не можете. Я прав?
Джун распахнула входную дверь и с проклятиями вытолкнула Колина из квартиры. Проходившая мимо женщина остановилась.
– Чего вылупилась, сучье отродье! – заорала на нее Джун. – Может быть, мать твою, сфотографируешь на память?
Дверь с грохотом захлопнулась. Колин хоть и чувствовал себя униженным, но все же был рад, что его последние слова достигли цели. Он направился к машине, как вдруг его окликнули.
– Эй, мистер!
Он повернулся и увидел молодую женщину.
– Я видела, как моя мать выставила вас вон. Вы пришли из-за Сьюзен?
Он кивнул.
– Я ее сестра Дебора, можно просто Дэбби. Как она?
Он вздохнул:
– Честно говоря, не очень. Знаете, вы в жизни совсем другая, нежели на фотографиях в газетах.
Дэбби улыбнулась:
– Я никогда не получалась хорошо на фотографиях, даже на свадебной. Я принадлежу к тем несчастным, которые выходят на фотографиях гораздо толще, чем на самом деле. Как ее дети?
Он пожал плечами:
– Они сильно скучают по матери.
Дэбби вздохнула:
– Это понятно. Нужно признаться, она была отличной матерью, старушка Сью. И они были хорошими детьми, все без исключения.
– Они и сейчас хорошие дети. Почему бы вам не навестить их, самой не посмотреть, как они поживают?
Дэбби покачала головой:
– Мой Джеймси этого не переживет. Он не хочет, чтобы я влезала в это дело. Я просто спросила, вот и все. Обычное любопытство, понятно?
Колин чувствовал, что она кривит душой, и еще раз удивился нравам, царившим в этой семье.
– А вашему Джеймси обязательно знать, что вы делаете? Я уверен, дети будут очень рады увидеть родную тетю. Особенно младшие.
Он увидел в ее глазах смятение и понял, что она с радостью повидалась бы с племянниками.
– Что ж, вы знаете, где их искать, не так ли? Ничего страшного не случится, если вы случайно окажетесь поблизости и зайдете их проведать.
Больше он ничего не сказал, она и так поняла его не слишком тонкий намек.
– Что вы сейчас делаете для Сьюзен? – спросила Дэбби.
– Пытаемся убедить ее в необходимости подать еще одну апелляцию. Раньше Сьюзен была вроде согласна на это, а теперь упирается – не хочет помочь ни себе, ни нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145