– Я провожу тебя до машины?
Розель кивнула. Поцеловав Сьюзен и малышку, она ушла, пообещав вернуться на следующий день. Выйдя из комнаты, они остановились и посмотрели в глаза друг другу. Затем Барри серьезно сказал:
– Прости меня, Розель, я так скучал по тебе.
Она спокойно кивнула:
– Сьюзен уговорила меня сегодня, чтобы я дала тебе еще один шанс. Странно, не правда ли?
Он покачал головой:
– На самом деле нет, Розель. Она меня знает и достаточно благоразумна, чтобы жить с этим.
Розель посмотрела на его красивое лицо. Волосы были мелированы, как того требовала мода, и он походил на футболиста или поп-звезду. За его голубые глаза стоило умереть, а сложен он был просто фантастически. Это передалось по наследству всем его детям.
– Знаешь, Барри, ты дурак. Сьюзен у тебя золото. Лучше, чем ты или я когда-нибудь сможем стать. Есть куча мужиков, которые отдали бы все на свете за такую жену. Она лучшее, что когда-либо было в моей жизни. Впервые у меня есть подруга, кому я могу доверять, с которой могу разговаривать и быть сама собой, не боясь, что меня осудят, с ней я не притворяюсь и не приукрашиваю свою жизнь, не стараюсь выставить себя более значимой, более респектабельной. Я могу говорить с ней о Джозефе, и она понимает, почему я хочу для него так много, хотя сама скорее умерла бы, чем отпустила от себя ребенка.
Она почувствовала, как у нее защипало глаза.
– Пожалуйста, Барри, будь с ней поласковее. Не обращайся с ней так, как ты всегда обращаешься. Купи ей цветы, дай ей почувствовать себя особенной – ну хоть однажды!
Он кивнул:
– Хорошо, дружок. Я сегодня вечером увижу тебя?
Она отодвинулась от него и кивнула.
– Значит, ты не пойдешь больше на работу? – уточнил Барри.
Он улыбнулся той едва заметной улыбкой, от которой таяло сердце, и она снова удивилась всемогущей силе красоты. Он был и красивым, и опасным. Это в нем и притягивало. Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы, к возмущению двух медсестер и акушерки, которые помогали принять роды.
– Увидимся. Барри улыбнулся:
– Это точно. Попробуй меня удержать.
Он вернулся в палату к жене, на лице его сияла широкая улыбка.
– Все в порядке, девочка? Ты сегодня показала просто высший класс. Справилась со всем за полтора часа. Мне кажется, у тебя это стало получаться слишком хорошо. Скоро будешь давать уроки.
Глядя на него, светящегося от счастья, Сьюзен расслабилась. Вошла медсестра с чаем и гренками, и взгляд, который она бросила на Барри, сказал Сьюзен все. Она сдержала улыбку. Глядя на него, воркующего со своей малюткой дочкой, она думала, что скоро придут навестить мать и отец, Кейт и Дорин.
Она с нетерпением ждала встречи с ними. Без матери и отца она могла бы, правда, обойтись. Но они были уверены, что Сьюзен должна их ждать, должна показать им новую внучку, чтобы затем они пошли домой и напились до чертиков, отмечая очередное прибавление в семействе.
Глава 18
Розель пристально смотрела на Барри. За тот год, что прошел со дня рождения его четвертого ребенка, он стал гораздо ближе к Рози, чем ко всем остальным детям. Роза была для него номером один, зеницей ока. Даже Алане, его предыдущей любимице, пришлось отойти на второй план.
Когда он переодевал девочку и целовал ее в животик, Розель испытывала острый приступ ревности, который старалась погасить как можно скорее. На самом деле надо радоваться, что в нем живы еще отцовские чувства, убеждала Розель себя. В конце концов, это говорило о его человечности.
Но его любовь к Рози была почти одержимостью. Девочка напоминала Барри в детстве как две капли воды. От изумительных глаз до точеных скул. Такие же густые черные волосы и прекрасные глаза. Где бы он с ней ни появлялся, люди восторгались ею, умилялись ее красотой и хрупкостью. Она действительно была очень изящна.
Барри брал ее с собой утром и вечером – каждый раз, как только представлялась возможность. Он учился быть папой, и Сьюзен не могла сопротивляться и запрещать что-либо.
– Как поживает маленькая папина доченька?
Рози чмокнула отца в щеку, и он громко засмеялся.
– Ты видела, видела? Она поцеловала своего папку! Ах ты, мое солнышко! Ведь знает, кто здесь самый главный, правда, дорогая?
Рози схватила себя за ножку и, смеясь, громко пукнула.
– Ну, даже ты ничего не сможешь ответить на это, Барри. Я думаю, она определенно сказала, что она о тебе думает, дружок.
В голосе Розель слышалось напряжение, и она попыталась скрыть это за улыбкой. Однако постоянное присутствие ребенка, даже такого очаровательного, как Рози, придавало их встречам иной характер. Барри-отец не устраивал Розель, и это ее мучило. Она оправдывала себя тем, что Сьюзен тоже была не в восторге от его одержимости дочерью. Барри говорил исключительно о Рози, и это начало надоедать Розель.
– Тебе не кажется, что пора вернуть ее, Барри? Через два часа мы открываемся.
Он кивнул, не отрывая взгляда от дочери.
– Сьюзен будет волноваться, куда это вы подевались.
– Ну и хрен с ней. Пусть волнуется. Рози и мне дочь.
– А трое остальных, Барри? Они ведь тоже твои дети.
Он не ответил, но она видела, что ее слова вызвали у него раздражение. Глядя на Рози, так похожую на него, Барри наконец понял, что такое родительская любовь. На долю остальных детей выпадали ругань и придирки. Но Рози, его маленькая Рози, казалась совершенно необыкновенным существом. Она была его кровинка.
Она обращалась с ним так, как никогда не позволялось другим. Женщины не могли его понять.
Мысль о женщинах заставила его переодеваться быстрее. Его ждала одна пташка недалеко от клуба. Поэтому у него оставалось времени ровно столько, чтобы заскочить домой, отдать дочурку, выпить чашечку кофе, забежать к подружке и вернуться на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145