Подойдя к ней, он грубо схватил ее за руку и вытолкал на улицу, протащив по тротуару. Люди с изумлением наблюдали за неприятной сценой.
Сьюзен попыталась освободиться.
– Ах ты, ублюдок! Неудивительно, что тебя не бывает дома. Мы, значит, думаем, что он просто опять шляется с какой-нибудь очередной юбкой, а у него, оказывается, дела посерьезнее!
Барри мрачно уставился на нее, и она поняла, что зацепила его. Барри и в лучшие времена не отличался спокойствием, теперь же он еле сдерживался. Он сильно толкнул ее в грудь своими железными кулаками.
– Вали отсюда, Сью. Я предупреждаю тебя, не доводи меня.
Он снова толкнул ее. На этот раз она не удержалась и упала на дорогу. Машина резко затормозила, какой-то прохожий помог Сьюзен подняться. Она плакала. Водитель машины, прежде чем уехать, окутав ее облаком выхлопных газов, высунулся в окно и закричал:
– Протрезвей, пьянчуга!
Несчастная и одинокая, Сьюзен стояла посреди заполненной людьми улицы. Ее попытка выжать из Барри немного денег обернулась полным провалом. Чтобы уйти и успокоиться, ей требовалось всего несколько банкнот. Вместо этого ее унизили и оскорбили, хотя она просила лишь то, на что имела полное право. Конечно, она разозлила Барри, но думал ли он когда-нибудь о ней? Стояла ли семья хотя бы на последнем месте в его списке предпочтений?
Сьюзен видела, как Барри пожал плечами, и в какой-то момент ее захлестнула жгучая ненависть. Она распирала Сьюзен, как огромное черное облако, просачиваясь сквозь поры и пропитывая все вокруг.
– Все, что мне нужно, – это деньги на поездку детей, Барри, а не завалявшиеся гроши из твоего кармана. Я приехала сюда на метро на деньги, которые одолжила у бедной Венди. Если бы я не нашла тебя на работе, я бы пошла домой пешком, ведь мне пришлось экономить деньги, чтобы купить еды. А ты обращаешься со мной как с прокаженной, как будто я сделала что-то дурное.
– Иди домой, Сьюзен, пока тебе не попало как следует. Я сегодня не в настроении выслушивать всю эту белиберду.
Он снова больно толкнул ее в грудь, и она едва не упала. Краем глаза она видела, что из соседних зданий за ними наблюдают. Симпатичная девушка в черном парике, улыбаясь, смотрела на них из дверей пип-шоу. Она, по всей видимости, думала, что Сьюзен пытается прорваться в «Хилтон», а вышибала ее не пускает. Будет о чем рассказать подругам, чтобы жизнь не была такой скучной и однообразной.
– Ты скотина, Барри. Я не уйду, пока ты не дашь мне денег.
Следующий удар пришелся ей по подбородку, и Сьюзен почувствовала, что ноги ее не слушаются. Она отшатнулась, пытаясь удержать равновесие. Голова раскалывалась от нестерпимой боли.
Держась за лицо, она закричала:
– Это твой ответ на мои вопросы, Барри? Только побои? Ну что ж, давай, мне теперь наплевать.
Она ревела, слезы текли по ее лицу.
– Мне просто наплевать. Моим детям нужны деньги, и я пойду туда и займусь тем же, что делают эти проститутки, чтобы заработать деньги. Ты не единственный, кто может работать в Сохо, дружок.
Розель слушала плачущую женщину через стеклянные двери. Она увидела новую сторону Барри Далстона, и эта сторона ей не понравилась. Открыв дверь, Розель подошла к Сьюзен. Взяв ее за руку, она провела ее в клуб и пошла с ней в свой кабинет на втором этаже.
Проститутки покинули столики и бар, чтобы понаблюдать за семейной разборкой на улице. Одна из них, крупная блондинка в черном обтягивающем платье с блестками, подала Сьюзен рулон туалетной бумаги, чтобы та смогла вытереть лицо.
– Все в порядке, милая?
Сьюзен кивнула. В окруживших ее сейчас проститутках говорила женщина. Они чувствовали, что она попала в тяжелое положение.
– Давайте пройдем в кабинет наверху, я вызову вам такси. Розель смотрела на Барри как на грязь, неожиданно обнаруженную на красивой обуви.
– Иван шкуру с тебя сдерет за это, мой мальчик.
Она нежно взяла Сьюзен за руку и помогла ей подняться по крутым ступенькам. Казалось, тело Сьюзен было слишком большим для узкого пространства лестницы, кроме того, она по-прежнему нетвердо держалась на ногах. Она чувствовала себя побежденной, униженной и замерзшей.
В кабинете Розель сделала ей чашечку кофе и добавила в нее щедрую порцию бренди.
– Я вам буду каждую неделю присылать часть зарплаты Барри, хорошо? Обязательно поговорю об этом с Иваном, он будет как шелковый, когда я ему все расскажу. Мы со многими нашими парнями так поступаем, дорогая.
Она лгала, и Сьюзен знала это, но все равно была благодарна за обещание помощи.
– Он убьет меня за это. Я не хотела приходить сюда.
Розель предложила сигарету, и Сьюзен с благодарностью взяла ее. Собеседница ей определенно нравилась. Но она не могла понять, что эта умная, красивая женщина нашла в таком куске дерьма, как ее муж.
Розель открыла ящик стола и достала из него сто фунтов. Сьюзен с завистью смотрела, как она их пересчитывает.
– Возьмите сотню как часть его зарплаты. Я скажу ему об этом, не волнуйтесь.
Сьюзен взяла деньги и затолкала их в тот же карман, где уже лежали десять фунтов.
– Он голову мне оторвет за то, что я сюда пришла, но я была вынуждена. У нас в доме ни гроша.
Она погладила рукой живот:
– Этому бедному малышу тоже сегодня досталось.
Неожиданно Розель почувствовала, что ее душат слезы. Она увидела в Сьюзен Далстон свою мать: лицо в постоянных синяках, вечная борьба за то, чтобы дети были накормлены и одеты. Мать отказывала себе во всем. Никогда и ничего для себя лично. Она умерла, когда ей было всего пятьдесят лет. Мать приняла смерть с распростертыми объятиями и ушла с радостью, устав бороться каждый день за существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145