И Мэтти Эндерби упекли за решетку именно потому, что ее муж был юристом, был одним из наших. Хотя меня все равно не покидает чувство, что она хладнокровно убила Виктора… Не все в этой жизни представляется в реальности таким, как нам изначально кажется. Вы, Колин, так же как и остальные, думали, что мой отец святой, защитник простых людей, заступник униженных и оскорбленных, жертв несправедливости. Но на самом деле ему не было никакого дела до своих клиентов. Единственное, что имело для него значение, – это победа. Она была для него всем. – Джеральдина нежно погладила Колина по руке и улыбнулась: – Извините меня, я не должна была говорить вам подобных вещей.
– Я думаю, вам необходимо высказаться. Каждому человеку нужно когда-то поговорить по душам.
Джеральдина, откинувшись на мягкие подушки, сделала глоток вина.
– А вот моя семья была нормальной до зубовного скрежета, – сказал он. – Хорошая мама, хороший папа, хорошая сестра. Я только два года назад стал жить от них отдельно.
Последние слова он произнес тихо и застенчиво. Она положила руку на его плечо и сказала:
– Тогда вам повезло, очень повезло.
– Похоже на то. У нас не было скелетов в шкафу, как у многих людей. Моя жизнь походила на открытую книгу. Хороший дом, хорошие праздники, все просто замечательно. Но ужасно скучно.
Джеральдина осушила бокал.
– Не нужно сетовать на скуку, Колин. Некоторые люди отдали бы все за спокойную скучную жизнь. Поверьте мне!
Он посмотрел ей в глаза и серьезно сказал:
– Я верю вам, Джеральдина, верю.
Джеймси вошел в дом с привычной угрюмой гримасой на лице. На кухонном столе дымился приготовленный ужин. После работы он был голоден как волк, поэтому с вожделением посмотрел на еду. Дэбби наполняла его тарелку ростбифом, жареным картофелем, грибами и овощным рагу. Она даже приготовила ему его любимую брюкву. Он всегда приходил домой по воскресеньям. Это был единственный день недели, когда она могла рассчитывать на встречу с ним. Воскресные встречи стали своего рода ритуалом. Он работал по воскресеньям сверхурочно. Дэбби знала, что все заработанные деньги пойдут на Кэрол и ее мальчика. А скоро они будут уходить еще и на второго ребенка, о котором Кэрол с гордостью трезвонила на весь квартал.
Дэбби улыбнулась, увидев, с какой жадностью он набросился на приготовленную пищу.
– Что, довольна собой? – проворчал он.
Она снова улыбнулась:
– Вообще-то да. Вчера я ездила к детям Сьюзен.
– Правда? Что ж, можешь запомнить этот день надолго. Больше ты к ним не поедешь.
Он впился в кусок говядины, и Дэбби обратила внимание на его неровные зубы. Почему она никогда не замечала их раньше?
– Как дела? – равнодушно спросила Дэбби.
Джеймси положил нож с вилкой на тарелку и посмотрел ей прямо в глаза.
– Нормально.
Она продолжала есть, словно его слова не относились к ней.
– Ты слышишь меня, Дэбби? Вникаешь?
– Они очень милые ребята, Джеймси. Она была хорошей матерью, наша Сью. Я никогда раньше не отдавала должное ее материнскому таланту. Всегда считала это чудовищно несправедливым, что у нее есть дети, причем четверо, а нам с тобой Господь не дал ни одного. Порой я даже ненавидела ее за это.
Джеймси смотрел на свою жену так, словно она стояла под ручку с инопланетянином.
– Она грязная убийца! Вот кто твоя Сьюзен. Держись подальше от этих детей. Нет своих, так не тащи в дом всякую грязь.
– Да, своих у меня нет, но зато у тебя есть. Я слышала, Кэрол снова на сносях. Уверен, что это твой ребенок? Она ведь, говорят, любит погулять. Даже моя мама смотрит на нее сверху вниз, а это уже само по себе говорит о многом.
Джеймси не знал, как ему реагировать на ее поведение. Дэбби, кроткая, благодарная просто за возможность видеть его, исчезла. Вместо нее перед ним сидела женщина с решительным холодным взглядом и такой же холодной улыбкой.
– Ты, черт возьми, нарываешься, Дэбби. Я тебя предупреждаю.
Она рассмеялась:
– Если ты еще раз тронешь меня хоть пальцем, ты узнаешь, где раки зимуют, Джеймси. Поверь мне, дружок.
Он резко отодвинул стул. В тесном пространстве кухни скрип ножек прозвучал угрожающе. Дэбби отскочила к мойке и выхватила оттуда нож.
– Давай, ты, мерзкий ублюдок! Рискни здоровьем. Получишь то же, что и Барри Далстон. Я знаю свои права, приятель. Я могу оставить этот дом себе, и ты не раскатывай на него губы, потому что не имеешь на него никаких прав. Я советовалась с юристами. Скажи этой сучке Кэрол, что она никогда не переступит порог моего дома – ни она, ни ее паршивые дети!
Она по-прежнему держала перед собой нож, готовая в любую секунду вонзить его в мужа.
– Опусти нож, Дэбби. Я предупреждаю тебя.
Она покачала головой:
– Пошел вон, ублюдок, отправляйся к шалаве, с которой ты проводишь все свое время. С меня достаточно. Наконец-то я поняла, что с меня достаточно. Так что давай проваливай!
Все обиды, которые он ей нанес, выплеснулись из нее горькими словами. Джеймси взглянул на свой ужин. Максимум, на что он может рассчитывать у Кэрол, это бутерброд. Внезапно ему показалось, что на кухне очень уютно и хорошо.
Дэбби медленно приближалась:
– Убирайся вон, Джеймси. Проваливай. Я больше не хочу тебя видеть. Это мой дом. Я чистила его для тебя, убирала, украшала, создавала уют. Теперь он мой.
Она сделала шаг вперед, и Джеймси вынужден был отступить. Дэбби закрыла за ним дверь на засов и тяжело вздохнула. Она сделала это, наконец она сделала это! Она выгнала его из дома.
Глава 28
Мэтти одиноко сидела в углу комнаты: лицо хмурое, взгляд отсутствующий. Выглядела она кошмарно. Райанна направилась к ней, чтобы поговорить. Но Мэтти с ходу пресекла попытку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145