Дэбби ничего не сказала – она просто улыбнулась, что означало ее согласие.
Позднее, когда Дэбби наблюдала, как играют дети, она испытала укол зависти к Сьюзен. А вот у нее никого нет… Если ничего осязаемого этот визит Дэбби не принес, то, по крайней мере, он определенно направил ее жизнь в другое русло.
– Ты в порядке, Мэтти?
– Если ты спросишь меня об этом еще раз, я просто сойду с ума, – огрызнулась сокамерница.
– Ты просто плохо выглядишь, подружка. Подавленно. Я волнуюсь за тебя, вот и все.
Мэтти встала. Усадив Сьюзен на стул, она начала причесывать ее. Аккуратно заплетая волосы Сьюзен в модную французскую косичку, она с горечью в голосе вдруг сказала:
– Иногда, Сьюзен, прошлое догоняет тебя, и ты уже больше не можешь бороться с ним. Нет, я скажу иначе. У тебя нет сил, чтобы бороться с ним.
– Ты это о чем, Мэтти?
– Да все о том же. Я подошла в своей жизни к тому, что называется переломным моментом.
Сьюзен рассмеялась:
– По-моему, ты немного ошибаешься, Мэтти. Я думала, переломным моментом в нашей жизни было изобретение унитазов и туалетных комнат.
Мэтти слегка потянула ее за волосы, заставляя Сьюзен сидеть ровно.
– Переломный момент – это когда что-то случается и тебе приходится принимать решение. Решение, которое повлияет на всю твою оставшуюся жизнь. Порой я задумываюсь, что я делаю? Мы все что-то делаем, суетимся, хотя мы узники. Что бы мы ни делали, о чем бы мы ни думали, мы здесь узники, и мы сами это знаем. Все наши мысли лишь о том, как выбраться отсюда, вернуться назад к нормальной жизни. В твоем случае – вернуться к семье, для тебя это важнее всего. А вот я по своей сути очень эгоистичный человек. Я всегда таковой была, и тюрьма меня не изменила. Я даже стала еще большей эгоисткой…
– Прекрати это, Мэтти. У тебя обычная тюремная хандра. Боже мой, твоя апелляция уже не за горами, это всего лишь вопрос дней. В твою поддержку выступает такая знаменитость, как Джеральдина О'Хара. А кто выступает в мою поддержку? – стала утешать сокамерницу Сьюзен. – Выше нос. Если ты позволишь себе расклеиться здесь, считай, ты пропала. Каждый день я приказываю себе быть веселой, не унывать, встречать новый день с хорошим настроением.
Мэтти обошла вокруг Сьюзен и встала перед ней. Положив руки ей на плечи, она серьезно сказала:
– Сьюзен, ты единственный человек, о котором я беспокоюсь. Я сказала тебе, что поговорю со своим адвокатом, но не сделала это. Не сделала, потому что хотела, чтобы мисс О'Хара работала на меня, и только на меня. Вот такой я отзывчивый и добрый человек. Я совсем не такая благородная, какой ты хочешь меня видеть. Так что будь начеку со мной и с такими людьми, как я. Мы несем разрушение. Мы разрушаем все, к чему прикасаемся. Мы не можем себе помочь. Я – твой Барри в юбке. Поэтому я прошу тебя, не питай иллюзий на мой счет.
Сьюзен тяжело вздохнула:
– Нет, ты не такая. Ты просто несчастная заблудшая душа, как и я. Тебе нужно выговориться, выплеснуть из себя всю эту гниль. Я не психоаналитик, но, думаю, все, о чем ты говоришь, не твоя вина, подружка. Люди становятся такими в силу определенных обстоятельств. Родители лепят детей по своему образу и подобию. Мужья и жены стараются подстроить друг друга под себя. Я, конечно, ни в коем случае не пытаюсь выставить себя всезнайкой, Мэтти, мне до твоих мозгов как до луны. Ты умная, очень умная женщина. Подумай о себе, помоги себе, ты ведь знаешь, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Мэтти только усмехнулась и покачала головой.
Джеральдина чувствовала себя уставшей, но гораздо лучше, чем до разговора с Колином, на который они потратили пару часов. Глаза у нее слипались. Белое вино всегда оказывало на нее такое действие.
Когда она увидела, что Колин вновь наполнил бокалы, то мысленно смирилась с похмельем, которое навалится на нее завтра утром. Этот парень ей нравился. С ним было легко, он оказался веселым и добрым. Очень добрым.
– Думаете, Сьюзен согласится сотрудничать с нами?
Джеральдина взяла бокал и пожала плечами.
– Думаю, после того, что случилось с Венди, она будет согласна на все, лишь бы выбраться из тюрьмы.
Колин по-прежнему не разделял ее убежденности.
– Если нам удастся устроить закрытое слушание дела, мы сможем рассказать правду, а правда – наше самое грозное оружие. К тому же правду гораздо сложнее опровергнуть, не так ли?
– Нам остается только узнать мнение Сьюзен на сей счет. Это единственное, что мы можем сделать на данный момент. Будем ждать.
– У вас усталый вид.
– Да я почти пьяна! Никогда не умела пить.
Он усмехнулся:
– Значит, в этом вы не пошли по стопам своего отца, да? Он имел славу не только великого адвоката, но и большого любителя выпить.
Джеральдина ничего не ответила.
– Вы скучаете по нему? – продолжал свой допрос Колин. Пару секунд она молча смотрела на свой бокал.
– Нет, на самом деле не скучаю. Я никогда, по сути, не любила его, – задумчиво произнесла Джеральдина. – Он был типичным ирландцем. Мозги как компьютер и природное обаяние делали его всеобщим любимчиком. Но видите ли, Колин, дома, с женой и дочерьми, он превращался в монстра: огромного, разъяренного пьяного монстра. Поэтому нет, я ни грамма не скучаю по нему.
– Я даже никогда и не догадывался…
Он осекся, не найдя подходящих слов.
– Никто не догадывался. Мы решили не выносить сор из избы. Даже после его смерти продолжали притворяться. Ведь именно так поступают все люди, правда? Он и умер-то в объятиях семнадцатилетней проститутки. Он забавлялся с нею у себя в кабинете. Но его друзья подсуетились и все замяли, – сами знаете, как это бывает в нашей среде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145