» Вероятнее всего, Фрейд уже все знает: он замечает все, что происходит в их доме. Он не обладает проницательностью медика-диагноста, но от его внимания не укрывается ни одна деталь, связанная с человеческими отношениями. И он наверняка заметил, насколько изголодались дети по отцовской любви: Роберт, Берта, Маргарита и Йохан окружали его с восторженными воплями «Дядя Зиги!», и даже маленькая Дора улыбалась, заметив его. Вне всякого сомнения, присутствие Фрейда в их доме приносило только пользу; Брей-ер отдавал себе отчет в .том, что сам он пребывал в полном смятении чувств, а потому и не мог дать своей семье то, в чем они нуждались. Да, Фрейд делал это вместо него, а он, вместо того чтобы стыдиться этого, был скорее благодарен своему молодому другу.
И Брейер понимал, что не может обижаться на Матильду из-за того, что она жаловалась на свою жизнь в браке. У нее был все основания жаловаться! Почти каждый вечер он работал в лаборатории до полуночи. Утром в воскресенье он занимался подготовкой к лекциям, которые он в воскресенье днем читал студентам-медикам. Несколько вечеров в неделю он засиживался в кафе до восьми-девяти часов, и теперь он играл в тарок не один раз в неделю, а два. Начались даже посягательства на обеденный перерыв в середине дня, который всегда был неприкосновенным семейным временем. По крайней мере раз в неделю Брейер загружал себя работой настолько, что работал и в обеденный перерыв. И, разумеется, когда приходил Макс, они запирались в кабинете и часами играли в шахматы.
Оставив попытки уснуть, Брейер отправился на кухню попросить подать ужин. Он знал, что Фрейд любит понежиться в горячей ванне, но торопился разделаться с едой, чтобы сэкономить время для работы в лаборатории. Он постучался в дверь ванной комнаты: «Зиг, когда закончишь, приходи в кабинет. Матильда согласилась сервировать нам ужин без церемоний».
Фрейд быстро прошелся по телу полотенцем, натянул белье Брейера, бросил свои промокшие вещи в корзину для стирки и поспешил помочь Брейеру и Матильде поставить их ужин на подносы. (Брейеры, как и большинство жителей Вены, плотно ели днем, довольствуясь вечером холодными остатками.) Стеклянная дверь кухни запотела от пара. Распахнув ее, Фрейд был атакован восхитительным теплым ароматом перлового супа с морковкой и сельдереем.
Матильда помахала ему половником: «Зиги, на улице так холодно, я приготовила горячего супа — это то, что нужно вам обоим».
Фрейд забрал у нее поднос. «Только две тарелки? Ты не будешь есть?»
«Когда Йозеф говорит, что хочет есть в кабинете, это обычно означает, что он хочет пообщаться с тобой наедине».
«Матильда, — возразил Брейер, — я этого не говорил. Зиг больше не будет приходить сюда, если ты не будешь составлять ему компанию за ужином».
«Нет, я устала, да и вы всю неделю не были наедине».
Когда они шли по длинному коридору, Фрейд заскочил в спальни детей, чтобы поцеловать их на ночь. Он не внял их мольбам рассказать им сказку, пообещав в следующий раз рассказать две. Он нашел Брейера в кабинете, обитой темными панелями комнате с большим центральным окном, задрапированным плотными шторами из темно-бордового бархата. В нижней части окна, между внешними и внутренними створками лежали несколько подушечек, выполнявших роль изоляции. На страже окна стоял массивный ореховый стол, заваленный грудами открытых книг. Пол был покрыт толстым кашанским ковром в синих и слоновой кости цветах, а три стены от пола до самого потолка занимали книжные полки, битком набитые книгами в тяжелых переплетах черной кожи. В дальнем углу комнаты на бидермейерском карточном столике на тонких конических черно-золотых ножках Луиза уже поставила холодного жареного цыпленка, салат из капусты, семян тмина и сметаны, Seltstangeri (хлебцы с солью и семечками) и Giesshubler (минеральную воду). Матильда сняла тарелки с супом с подноса, который нес Фрейд, поставила их на стол и собралась уходить.
Брейер, зная, что Фрейд был рядом, коснулся ее руки:
«Останься с нами. Мне и Зигу нечего от тебя скрывать».
«Я уже перекусила с детьми. Вы двое справитесь и без меня».
«Матильда, — Брейер попробовал подкупить ее нежностью, — ты говоришь, что редко меня видишь. Вот он я, здесь, а ты покидаешь меня».
Но она покачала головой: «Я вернусь через минуту со штруделем».
Брейер бросил умоляющий взгляд на Фрейда, словно говоря: «Ну что мне еще сделать?» Через мгновение, когда Матильда закрывала за собой дверь, он перехватил ее взгляд, адресованный Фрейду, который словно говорил:
«Видишь, во что превратилась наша совместная жизнь?» И тут впервые Брейер осознал, в какое неловкое и деликатное положение попал его молодой друг, став доверенным лицом обеих сторон охладевшей друг к другу пары.
Мужчины молча ели, 'когда Брейер заметил, как взгляд Фрейда скользит по книжным полкам.
«Мне стоит завести полку для твоих будущих книг, Зиг?»
«Хотелось бы! Но не в этом десятилетии, Йозеф. Единственное, что удалось написать аспиранту-клиницисту при Главной больнице Вены, так это почтовую открытку. Нет, я думал не о том, чтобы написать, а чтобы прочитать все эти книги. О, безграничная работа мозга — все эти книги проникают в мозг через трехмиллиметровое отверстие в радужной оболочке».
Брейер улыбнулся: «Великолепный образ: сконденсированные выжимки из Шопенгауэра и Спинозы по воронке зрачка, по зрительному нерву попадают прямо в затылочные доли. Мне бы понравилось есть глазами — я всегда оказываюсь слишком уставшим для чтения серьезной литературы».
«А как твой сон? — спросил Фрейд. — Что случилось? Ты же собирался прилечь до ужина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20