Сев
ерное сияние, иногда наблюдаемое в умеренном поясе, не может дать даже пр
иблизительного представления об этом грандиозном явлении природы. Мож
но подумать, что провидение, сжалившись над безотрадным севером, уделило
ему самое изумительное из своих чудес.
Нередко на небе появлялись ложные луны, усиливая блеск ночного светила.
Иной раз вокруг луны образовывались кольца, и она ослепительно сияла в ц
ентре светозарных кругов.
26 ноября было большое волнение, и вода била фонтанами из проруби. Толстый
слой льда колыхался от морской зыби, и зловещий треск льдин говорил о под
водной борьбе. К счастью, бриг прочно сидел во льду, только цепи его сильно
гремели. Впрочем, в предупреждение несчастной случайности Гаттерас при
казал закрепить их.
С каждым днем мороз все крепчал; небо заволоклось густым туманом; ветер я
ростно разметывал снежные сугробы. Трудно было определить, летел ли снег
с неба, или поднимался с ледяных полей. Все кругом слилось в бушующей беле
сой мгле.
Экипаж занимался различными работами; главная из них состояла в пригото
влении тюленьего жира и сала, которые мгновенно превращались в глыбы льд
а. Этот лед рубили топорами на куски, твердостью не уступавшие мрамору; та
ким образом, собрали около двенадцати тонн сала и жира. Надобности в таре
не было, да и бочонки все равно лопнули бы под давлением жидкости при резк
их изменениях температуры.
28 ноября термометр упал до -32F (-36С). Угля оставалось всего на десять дней, и вс
е с ужасом ждали минуты, когда запас топлива иссякнет.
В целях экономии Гаттерас приказал прекратить топку печи в кают-компани
и, и с этого дня Шандон, доктор и сам капитан должны были находиться в кубр
ике вместе с экипажем. Гаттерасу пришлось таким образом чаще быть с матр
осами, которые бросали на него хмурые, а порою и свирепые взгляды. Он слыша
л их жалобы, упреки и даже угрозы, но не подвергал их взысканию. Казалось, о
н был глух. Он не требовал места у огня и, молча, скрестив руки на груди, сиде
л где-нибудь в углу.
Несмотря на советы доктора, Пэн и его друзья не делали никаких упражнени
й: целые дни просиживали они, облокотясь на печь, или лежали, закутавшись в
одеяла, на своих койках. Здоровье их стало быстро сдавать; они и не думали
бороться с пагубным климатом, и неудивительно, что на бриге вскоре появи
лась цинга.
Доктор давно уже начал каждое утро выдавать экипажу лимонный сок и кальц
иевые пилюли. Но эти испытанные средства оказывали лишь слабое действие
, болезнь развивалась, и вскоре у многих стали проявляться ее страшные пр
изнаки.
Тяжело было видеть несчастных, которые корчились от боли. Ноги у них чудо
вищно распухли и покрылись иссиня-черными пятнами; десны кровоточили, и
з распухших губ вырывались нечленораздельные звуки; переродившаяся, ут
ратившая фибрин кровь уже не могла поддерживать жизнь в конечностях.
Клифтон первый заболел этим ужасным недугом, вслед за ним слегли Гриппер
, Брентон и Стронг. Матросы, которых еще не коснулась болезнь, не могли не в
идеть страданий своих товарищей, потому что другого теплого помещения, к
роме кубрика, не было. Приходилось жить всем вместе, и вскоре кубрик превр
атился в лазарет, так как из восемнадцати человек экипажа тринадцать вск
оре заболели цингой. Пэну, по-видимому, суждено было избежать болезни; эти
м он был обязан своей на редкость крепкой натуре. У Шандона проявились бы
ло первые признаки цинги, но тем дело и кончилось. Благодаря прогулкам по
мощнику капитана удалось сохранить здоровье.
Доктор самоотверженно ухаживал за больными; но у него сжималось сердце п
ри виде страданий, которых он не мог облегчить. Он изо всех сил старался об
одрить упавших духом матросов. Слова утешения, философские рассуждения
и веселые шутки развлекали больных, скрашивая томительное однообразие
зимних дней; он читал им вслух; память у Клоубонни была удивительная, и у н
его всегда был наготове запас занимательных рассказов: его охотно слуша
ли и здоровые, собираясь вокруг печи. Но стоны больных, их жалобы, крики от
чаяния порой прерывали его речь, и не докончив рассказа, он возвращался к
роли заботливого, преданного врача.
Впрочем, сам доктор был здоров и даже не похудел. Его тучность заменяла ем
у самую теплую одежду. По словам Клоубонни, он был очень доволен, что одет
подобно моржам или китам, которые благодаря толстому слою подкожного жи
ра легко переносят арктическую стужу.
А Гаттерас, казалось, не испытывал ни физических, ни моральных мучений. Ст
радания экипажа, видимо, мало его трогали. Но, быть может, он только умело с
крывал свои чувства. Внимательный наблюдатель мог бы иной раз подметить
, что в его железной груди бьется горячее сердце.
Доктор постоянно изучал Гаттераса, анализировал его характер, но так и н
е мог разгадать эту удивительную натуру, этот сверхъестественный темпе
рамент.
Между тем температура еще понизилась: место прогулок опустело; одни лишь
гренландские собаки бродили по палубе, жалобно завывая.
У печи постоянно сидел дневальный, поддерживавший в ней огонь. Нельзя бы
ло допустить, чтобы огонь погас: едва он ослабевал, стужа проникала в поме
щение, стены покрывались инеем, испарения мгновенно сгущались и падали с
нежинками на злополучных обитателей брига.
Среди таких невыразимых страданий наступило 8 декабря; утром доктор, по с
воему обыкновению, пошел взглянуть на термометр, находившийся на палубе
, и увидел, что ртуть в чашечке замерзла.
Ч Сорок четыре градуса мороза!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138