К делу! Нельзя терять ни минуты!»
Он подбежал к мачте и, раскачивая шест, стал размахивать флагом, как бы для приветствия, потом приспустил флаг, что у моряков означает просьбу о помощи.
Пароход приблизился еще мили на три, но флаг на борту оставался неподвижным и не отвечал на сигналы с берега.
Годфри почувствовал, как его сердце сжалось… Очевидно, его не заметили.
Шел уже седьмой час. Пароход был не более чем в двух милях от берега, когда солнце стало скрываться за горизонтом и начали сгущаться сумерки. С наступлением темноты пришлось оставить всякую надежду быть замеченными.
Годфри снова принялся поднимать и опускать свой флаг, но безуспешно…
Тогда он выстрелил несколько раз из ружья. Ответных выстрелов не последовало. Расстояние было слишком велико, да и ветер дул с моря.
Между тем опускалась ночь. Скоро нельзя будет разглядеть даже корпуса корабля. Не пройдет и часа, и он начнет удаляться от острова Фины.
В волнении Годфри стал зажигать ветки смолистых деревьев, росших позади флагпункта. Сухая сосновая хвоя скоро запылала огромным пламенем.
Но так и не дождавшись ответных сигналов с корабля, Годфри грустно поплелся в Вильтри, чувствуя, как никогда прежде, всю тяжесть одиночества.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

в которой рассказывается об одном неожиданном происшествии
Эта неудача потрясла Годфри. Да как тут было не огорчаться! Когда еще может представиться подобный шанс на спасение! С таким же равнодушием будут проходить мимо острова и другие суда, если они случайно окажутся в этой части Тихого океана. К чему бы и другим кораблям поступать иначе, если остров не является ни портом, ни просто надежным и нужным для них убежищем?
Годфри провел тревожную ночь, просыпаясь каждую минуту. Ему чудилось, что он слышит в море пушечные выстрелы, и он начинал надеяться, что корабль все же заметил еще не погасший огонь на берегу и отвечает на сигнал.
Годфри напрягал слух и убеждался, что все это было только игрой больного воображения. А с наступлением дня он почти убедил себя, что никакого корабля вообще не было, что все это сон, начавшийся накануне в три часа дня.
Но нет! Он же отчетливо помнил, что пароход был в двух милях от острова и прошел мимо, не обратив внимания на сигналы.
О постигшем его разочаровании Годфри ни слова не сказал Тартелетту. Да и незачем было рассказывать! Беспечный ум учителя танцев не в состоянии, был рассчитывать дальше двадцати четырех часов. Тартелетт даже не задумывался о случайностях, которые помогли бы им покинуть остров. Сан-Франциско стал постепенно стираться из его памяти. У него не осталось там ни невесты, которая дожидалась его с нетерпением, ни дяди Виля, которого он хотел бы снова увидеть. Если бы здесь, на краю света, Тартелетт мог открыть танцкласс хотя бы для одного ученика, он был бы на верху блаженства.
Однако, не помышляя ни о каких опасностях, могущих помешать его спокойной жизни на острове, где не было ни хищных зверей, ни туземцев, танцмейстер делал большую ошибку. Скоро его оптимизму пришлось выдержать суровое испытание.
Было четыре часа пополудни. Тартелетт, как обычно, отправился собирать устриц и моллюсков на берегу близ флагпункта, но тут же прибежал обратно, испуганный, с развевающимися по ветру волосами. При этом было видно, что он боится оглянуться назад.
— Что случилось? — вскричал обеспокоенный Годфри, выбежав навстречу своему спутнику.
— Там… Там… — ответил Тартелетт, показывая пальцем на северную часть моря, видневшуюся между гигантскими секвойями.
— Что там? — спросил Годфри, уже готовый броситься к лужайке.
— Лодка!
— Лодка?
— Да… Дикари… Целая флотилия дикарей!.. Должно быть, людоеды…
Годфри посмотрел в ту сторону.
Это была, однако, не флотилия, как показалось обезумевшему от страха Тартелетту, а всего лишь небольшая лодка, тихо скользившая по морю в полумиле от берега. Казалось, она огибала флагпункт.
— Почему вы думаете, что это людоеды? — обратился Годфри к учителю танцев.
— Потому что рано или поздно, но только на острова всех Робинзонов обязательно являлись людоеды.
— Быть может, это шлюпка с торгового судна?
— С торгового судна?
— Да… С парохода, который вчера прошел близ нашего острова.
— И вы мне ничего об этом не сказали! — воскликнул Тартелетт, в отчаянии вздымая руки к небу.
— К чему было говорить, — ответил Годфри. — Ведь я решил, что судно исчезло бесследно. Но вполне возможно, что лодка спущена с этого корабля. Сейчас мы узнаем…
И сбегав в Вильтри за подзорной трубой, Годфри выбрал удобную позицию на лужайке возле деревьев. С этого наблюдательного пункта можно было отчетливо разглядеть лодку, а находившиеся в ней люди непременно должны были заметить флаг на мачте, развевавшийся на ветру.
Вдруг подзорная труба выпала из рук Годфри.
— Дикари… Да!.. Несомненно, это дикари! — вскричал он.
Тартелетт почувствовал дрожь в ногах и затрясся всем телом.
В самом деле, в лодке сидели люди не европейского типа, и направлялись они прямо к острову. Построенная на манер полинезийской пироги, лодка шла под большим парусом из плетеного бамбука…
Годфри ясно различал форму пироги. Это была так называемая «прао», из чего можно было заключить, что остров Фины находился недалеко от Малайского архипелага. Но в пироге сидели не малайцы, а чернокожие полуголые люди. Их было не менее десяти.
Конечно, они не могли не заметить признаков наличия на острове обитателей Вильтри так легкомысленно поднявших свой флаг, на который, правда, не обратили внимания на корабле. Спускать флаг уже не имело никакого смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53