Моя душа полна благодарности… Я не знаю, чем я смогу отплатить вам…— Не будем говорить о благодарности, — ответил Хелло. — Такие услути являются обязанностью, и эту обязанность ничто не помешает мне выполнить до конца.— Нам, может быть, грозят большие опасности.— Нет, надеюсь! К тому же это лишнее основание, чтобы я не покидал дочери Кермора… Я… чтоб я покинул вас!.. — прибавил он, взглянув на молодую девушку так, что она опустила глаза. — Это именно вы хотели сказать мне?..— Да… я хотела… я должна была… я не могу злоупотреблять вашей добротой… Я отправилась в это далекое путешествие одна… Вы случайно встретились на моем пути, и я этому рада… Но…— …но ваша пирога ждет вас, сударыня, как моя ждет меня, и они пойдут вместе к одной и той же цели… Я принял это решение, зная, на что я иду. А что я раз решил, то делаю до конца… Если единственная причина, из-за которой вы не хотите, чтобы я продолжал это плавание, — опасности, о которых вы говорите…— Жак, — ответила поспешно Жанна Кермор, — какие другие причины могут быть у меня?..— В таком случае… Жан!.. Мой дорогой Жан… как я должен вас называть!.. Не будем больше говорить о разлуке… И — в путь!Сильно билось сердце у «дорогого Жана», когда он садился на «Галлинетту»! А когда Жак Хелло вернулся к своему другу, то последний с улыбкой сказал ему:— Держу пари, что дочь Кермора благодарила тебя за все, что ты сделал для нее, и просила тебя больше не делать этого…— Я отказался!.. — воскликнул Жак Хелло. — Я никогда не покину ее!— Еще бы! — ответил просто Герман Патерн, хлопнув своего приятеля по плечу.Что эта последняя часть путешествия должна была доставить пассажирам обеих пирог большие трудности, это было не только возможно, но даже вероятно. Во всяком случае, жаловаться сейчас было нечего. Западный ветер держался крепко, и пироги под парусами довольно быстро поднимались вверх по течению реки.В этот день, пройдя мимо нескольких островов, на которых ветер гнул высокие деревья, пироги достигли к вечеру остров Байанона, лежащий у изгиба реки. Так как, благодаря щедрости Мануэля Ассомпсиона и его сыновей, провизии было множество, то охотиться не пришлось. И так как ночь была лунная, то Паршаль и Вальдес предложили сделать стоянку лишь на следующий день.— Если река свободна от рифов и скал, — ответил Жак Хелло, — и если вы не боитесь попасть на какие-нибудь камни, то, пожалуй…— Нет, — сказал Вальдес, — надо воспользоваться хорошей погодой, чтобы подняться как можно выше. Редко бывает, чтобы в эту пору погода оказывалась такой благоприятной.Предложение было разумно. Его приняли, и пироги не причаливали.Ночь прошла без приключений, хотя и без того неширокое русло в 350 метров, часто суживалось благодаря островам, в особенности у устья Рио-Гуанами, притока с правой стороны.Утром «Галлинетта» и «Моршпа» очутились у острова Тембладор, где Шаффаньон познакомился с гостеприимным негром по имени Рикардо. Но этого негра, который в то время числился комиссаром Кунукунумы и Кассиквиара, двух важных притоков с правой и левой стороны, не было больше в этой резиденции.Между тем пассажиры ожидали встретить его здесь, на острове Тембладор, так как Жан говорил о нем, основываясь на своем путеводителе.— Я очень жалею, что этого Рикардо нет здесь, — заметил Жак Хелло. — Может быть, мы узнали бы от него, не показывался ли в окрестностях реки Альфаниз.Обратившись к испанцу, он спросил:— Жиро, за время вашего пребывания в Сан-Фернандо вы слышали что-нибудь о беглых каторжниках из Кайенны и о шайке индейцев, которая присоединилась к ним?..— Да, — ответил испанец.— Их местопребыванием считали провинцию верхнего Ориноко?— Об этом я не слышал… Говорили об отряде индейцев-квивасов…— Это именно они и есть, Жиро, и во главе их стоит каторжник Альфаниз.— В первый раз слышу это имя, — заявил испанец. — Во всяком случае, нам нечего опасаться встречи с квивасами, так как, судя по тому, что говорилось о них, они направились в Колумбию, откуда были изгнаны. А раз это так, то их не может быть на Ориноко.Возможно, что Жиро и был осведомлен об этом, когда говорил, что квивасы направились в льяносы Колумбии, к северу. Как бы там ни было, путешественники не забывали советов Мануэля Ассомпсиона и держались настороже.День прошел спокойно. Плавание продолжалось при наилучших условиях. Пироги шли от острова к острову.Вечером они стали на ночевку у оконечности острова Карича.Так как ветер стих, то лучше было заночевать, чем идти в темноте на шестах.Во время прогулки по острову Жак Хелло и сержант Мартьяль убили в ветвях церкопии одного «ленивца», питающегося листьями этого растения. Затем, возвращаясь, у устья Рио-Каричи, в тот момент, когда пара двуутробок ловила рыбу, путешественники сделали два выстрела, очень удачные, но не особенно производительные. Питаясь рыбой, эти двуутробки имеют твердое и невкусное мясо, которое индейцы не едят. Заменить, таким образом, обезьян, которые даже для европейских желудков являются лакомством, они не могут.Впрочем, двуутробки были охотно приняты Германом Патерном, который с помощью Паршаля занялся обдиранием с них кож для своей коллекции.Что касается «ленивца», питающегося лишь растениями, то его положили на всю ночь в яму, наполненную раскаленными камнями. Пассажиры рассчитывали полакомиться им на второй день за завтраком, а если бы его мясо слишком пахло дымом, то оно нашло бы все же любителей среди гребцов пирог. Вообще индейцы были неприхотливы, и в этот же вечер, когда один из них принес несколько дюжин земляных червей, длиной около 30 сантиметров, они разрезали их на куски, сварили с какими-то травами и потом самым добросовестным образом лакомились ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94