Их плетневые стены окружены палисадом, образующим двор перед фасадом. По бокам дома, закрывая его тенью, стояли великолепные деревья, а еще дальше — надворные постройки, где хранились полевые орудия и куда запирался скот.Приняты были гости в первой комнате одной из хижин, где находилась жена Мануэля Ассомпсиона — метиска, происшедшая от брака бразильского индейца с негритянкой, и его два сына — рослые ребята двадцати пяти и тридцати лет. Цвет лица у них был несколько белее, чем у отца и матери.Жак Хелло и его товарищи были встречены очень радушно. Так как вся семья комиссара понимала и говорила по-испански, то разговор завязался без затруднений.— Прежде всего, — обратился Мануэль к своей жене, — так как «Галлинетта» будет исправляться два дня, сержант и его племянник будут жить здесь. Ты приготовишь им одну или две комнаты, как им удобнее.— Две, если вам не трудно, — ответил сержант Мартьяль.— Две так две, — заметил комиссар, — и если господин Хелло и его друг хотят ночевать в нашем доме…— Благодарю вас, — ответил Герман Патерн. — Наша пирога «Мориша» в исправности. Не желая причинять вам беспокойства, мы сегодня вечером вернемся на нее.— Как вам угодно, — сказал комиссар. — Вы не стеснили бы нас, но мы не желаем стеснять и вас.Затем, обратившись к своим сыновьям, он сказал:— Нужно будет послать несколько лучших наших слуг, чтобы они помогли экипажам лодок…— Мы тоже поработаем с ними, — ответил старший из сыновей.После завтрака, за которым было подано много дичи, фруктов и овощей, Мануэль стал расспрашивать своих гостей о цели их путешествия.До сих пор верхнее Ориноко посещалось лишь редкими купцами, которые направлялись в Кассиквиар, лежащий выше Данако. Дальше этого пункта плавание в коммерческих целях не практикуется, и только исследователи могли направляться к истокам реки.Комиссар поэтому был несколько изумлен, когда Жан сообщил ему причины, заставившие его предпринять это путешествие, к которому присоединились его два соотечественника.— Так вы в поисках вашего отца?.. — спросил он с волнением, которое передалось его сыновьям и жене.— Да, и мы надеемся напасть на его следы в Санта-Жуане.— Вы ничего не слышали о полковнике Керморе? — спросил Жак Хелло Мануэля.— Никогда при мне не произносили этого имени.— Но двенадцать лет назад вы уже были в Данако? — задал вопрос Герман Патерн,— Нет… Мы тогда находились еще в Гуачапане и ничего не слышали о том, чтобы полковник Кермор был в этих местах.— А между тем, — сказал сержант Мартьяль, который понимал достаточно, чтобы принять участие в разговоре, — между Сан-Фернандо и Санта-Жуаной ведь нет другого пути, кроме как по Ориноко…— Это самый легкий и прямой путь, — ответил Мануэль, — и путешественник здесь в большей безопасности, чем в том случае, если он углубится в страну, где бродят индейцы. Если полковник Кермор направился к истокам реки, то он должен был подняться по реке так же, как и вы.Говоря таким образом, Мануэль Ассомпсион не производил, однако, впечатления, что он уверен в своих словах. И действительно, было странно, что полковник Кермор, направляясь в Санта-Жуану, не оставил за время своего плавания по Ориноко от Сан-Фернандо никаких следов.— Скажите, пожалуйста, — спросил комиссара Жак Хелло, — вы посещали миссию?— Нет, я вообще не ездил к востоку дальше устья Кассиквиара.— Вам говорили когда-нибудь о Санта-Жуане?— Да… как об учреждении, которое благодаря энергии его начальника процветает.— Вы не знаете отца Эсперанте?— Знаю… я видел его раз года три назад… Он спускался по реке по делам миссии и остановился на день в Данако.— Каков он собой, этот миссионер?.. — спросил сержант Мартьяль.Комиссар описал отца Эсперанте и нарисовал его портрет, который сходился с тем, что говорил о нем испанец Жиро, Таким образом, не было сомнений, что последний, как он и заявлял, действительно встретил миссионера в Каракасе.— А со времени его пребывания в Данако, — заметил Жан, — вы не встречались больше с отцом Эсперанте?— Нет, — ответил Мануэль. — Впрочем, несколько раз я узнавал от индейцев, которые приходили с востока, что Санта-Жуана с каждым годом расширяется.— Я уверен, — сказал Жак Хелло, — что мы встретим хороший прием у отца Эсперанте…— Можете в этом не сомневаться, — заметил Мануэль, — он отнесется к вам радушно.— Ах, если бы он мог направить нас по следам моего отца! — прибавил Жан.После полудня гости комиссара должны были осмотреть плантацию со всеми ее полями и насаждениями, с лесами, где сыновья Мануэля вели нескончаемую войну с воровками-обезьянами, и с лугами, на которых паслись стада.Было время сбора каучука, в этом году очень раннего. Обыкновенно он начинается в ноябре и продолжается до конца марта.Поэтому Мануэль сказал:— Если это может вас интересовать, я покажу вам завтра, как добывается каучук.— С удовольствием, — ответил Герман Патерн.— Для этого надо встать рано утром, — заметил комиссар. — Мои сборщики каучука начинают работу с рассветом…— Мы не заставим их ждать, будьте спокойны, — ответил Герман Патерн. — Что ты скажешь, Жак?— Я буду готов вовремя, — обещал Жак Хелло. — А вы, дорогой Жан?..— Я не пропущу этого случая, — отвечал Жан, — и если дядюшка будет еще спать…— Ты меня разбудишь, племянник, ты меня разбудишь, надеюсь! — заметил сержант Мартьяль. — Раз мы приехали в страну каучука, то мы по крайней мере должны узнать, как делают…— …резину, сержант, резину! — воскликнул Герман Патерн.После прогулки, которая продолжалась все послеобеденное время, общество вернулось к дому комиссара.За ужином собрались к одному столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94