— Бедный Джилберт! — вскричала миссис Бербанк. — Какой ужас — знать, что он так легко может попасть в когти Тексара, который ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.— А нельзя ли сообщить ему о том, что произошло в Джэксонвилле? — спросила Алиса.— Да, да, — поддержал ее Стэннард. — Необходимо, чтобы он понял, что малейшая неосторожность с его стороны может погубить и его и нас.— Но как же мы дадим ему знать? — возразил Джемс Бербанк. — Вокруг Кэмдлес-Бея несомненно шныряют шпионы. Ведь успели же они выследить гонца Джилберта. Наше письмо может попасть в руки Тексара, а гонца с устным поручением могут по дороге схватить и задержать. Нет, друзья мои, уж лучше не делать никаких попыток, которые могли бы только ухудшить положение; дай только бог, чтобы федеральная армия поскорее вступила во Флориду и освободила в ней честное меньшинство от негодяев, составляющих большинство!Джемс Бербанк был вполне прав. Вступать в сношения с Джилбертом, когда плантацию окружали шпионы, значило подвергать себя напрасному риску. Ведь близок был час, когда он, Бербанк, а с ним и все сторонники Севера, живущие во Флориде, будут в полной безопасности под защитой армии федералистов. Коммодор Дюпон чуть ли не завтра же должен отплыть из Эдисто. И со дня на день нужно было ожидать известия о вступлении его эскадры в бухту Сент-Андрус.Потом Джемс Бербанк рассказал о важном инциденте, разыгравшемся перед судьями Джэксонвилла, о том, как он вынужден был ответить на вызов, брошенный ему Тексаром; как, в сознании своего права и уступая голосу совести, он всенародно объявил об уничтожении рабства во всех своих владениях. Он первый в Южных штатах сделал это добровольно, а не в силу военных успехов северян.Смелый и великодушный поступок! Но каковы будут его последствия — предвидеть трудно. Одно было несомненно: он не только не облегчит положения Бербанка в этом рабовладельческом крае, но и вызовет волнения среди невольников соседних плантаций. Ну что ж! Семья Бербанков, оценив великодушие этого жеста, одобрила поступок своего главы.— Джемс! — воскликнула миссис Бербанк. — Что бы там ни случилось, но ты был прав, ответив так на гнусные нападки этого негодяя!— Мы все гордимся вами, отец! — сказала Алиса, впервые называя Бербанка этим нежным именем.— Дочь моя, когда Джилберт и федералисты придут, наконец, во Флориду, они не найдут в Кэмдлес-Бее ни одного раба, — отвечал Бербанк.— Благодарю вас, хозяин, — сказала молчавшая до тех пор Зерма, — благодарю вас и за себя и за других невольников; но что касается меня — я никогда и не чувствовала себя у вас рабой. Вы так добры, так великодушны, что я всегда была такою же свободной, как сегодня.— Правда, Зерма, — ответила миссис Бербанк, — мы как любили тебя прежде, так же будем любить и теперь.Не в силах скрыть своего волнения, Зерма схватила малютку Ди в объятия и горячо прижала ее к груди.Кэррол и Стэннард с жаром пожали Джемсу Бербанку руку, давая ему понять, что они вполне одобряют его смелый и честный поступок!Домашние Бербанка, восторгаясь его великодушием, очевидно, забыли об опасных последствиях, которые мог вызвать этот поступок.Никто в Кэмдлес-Бее, — кроме управляющего Пэрри, разумеется, — не порицал Джемса Бербанка. Но почтенный Пэрри, совершавший в это время обход плантации, должен был вернуться только к ночи и не знал еще о событии, которое должно было прийтись ему не по вкусу.Приближалась ночь, и пора было ложиться спать. Прощаясь с домашними, Джемс Бербанк предупредил их, что завтра же объявит неграм о своем решении.— Сообщи им об освобождении при нас, Джемс, — попросила миссис Бербанк.— Мы все хотим присутствовать при этом.— Да, да, все, — подтвердил Эдвард Кэррол.— А мне, папа, можно? — спросила Ди.— Можно, малютка, разумеется можно.— Зерма, неужели ты от нас тогда уйдешь? — спросила девочка.— Да нет же, дорогая моя, нет, не уйду, — отвечала мулатка. — Я никогда с тобой не расстанусь.Были отданы обычные распоряжения об охране плантации, и вся семья разошлась на ночь по своим комнатам.Первый, кого встретил на следующее утро в парке Бербанк, был его управляющий. Тот еще ни о чем не догадывался. И Пэрри узнал новость из уст самого Бербанка, который предвидел заранее, как будет огорошен его управляющий.— О, мистер Джемс! Мистер Джемс! — только и нашелся он сказать.— Ведь это не должно было вас особенно удивить, Пэрри, — сказал Бербанк. — Я лишь предупредил события. Об освобождении невольников обязан подумать каждый уважающий себя плантатор.— Уважающий себя, мистер Джемс? При чем же тут самоуважение?— Ну, если не уважающий себя, то по крайней мере радеющий о собственной пользе… если это для вас понятнее.— Радеющий о своей пользе, мистер Джемс? О пользе?.. И вы решаетесь это говорить?— Решаюсь, дорогой Пэрри, и будущее покажет, что я совершенно прав.— Но где же мы будем тогда брать рабочих, мистер Джемс?— Будем нанимать негров, Пэрри.— Да ведь если неграм дать право не работать, так они ни за что работать не станут!— Не беспокойтесь, станут, и усерднее прежнего, потому что свободный труд не то, что работа из-под палки.— Нет, мистер Джемс, ваши негры уйдут от вас, как только вы их освободите.— Очень буду удивлен, любезный Пэрри, если уйдет хоть один из них.— Значит, я уже не управляющий кэмдлес-бейскими неграми?— Зато вы управляющий кэмдлес-бейской плантацией, и я полагаю, что для вас гораздо приятнее управлять свободными людьми, чем рабами.— Но, мистер Джемс…— Дорогой Пэрри, предупреждаю вас, что у меня заранее готовы ответы «а все ваши „но“. Примиритесь же с событием, которое все равно было неизбежно и которое все мои домашние встретили с радостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99