В
действительности, во всей этой истории соблазна и его последствий гувернантка
могла принимать только весьма отдаленное участие. Сцена с сестрой имела место
весною того же года, в летние месяцы которого появилась гувернантка для замены
отсутствующих родителей. Враждебность мальчика к гувернантке возникла иным
образом. Тем, что она ругала няню и назвала ее ведьмой, она пошла в его глазах
по стопам сестры, рассказавшей впервые чудовищные вещи про няню, и, таким
образом, дала ему возможность проявить по отношению к ней ту же антипатию,
которая, как мы услышим, возникла к сестре вслед ствие соблазна. Но соблазн,
совершенный сестрой, несомненно, не был фантазией Достоверность его была
подтверждена рассказом в более поздние зрелые годы, которого пациент никогда не
забывал Двоюродный брат, старший более, чем
Соблазн и его непосредственные последствия
385
на десять лет, в беседе о сестре однажды рассказал ему, что он прекрасно помнит,
что она была любопытная чувственная девочка. Ребенком четырех или пяти лет она
как-то взобралась к нему на колени, расстегнула брюки, чтобы взять в руки его
орган. Я прерываю теперь историю детства моего пациента, чтобы сказать несколько
слов об этой сестре, ее развитии, дальнейшей судьбе и об ее влиянии на него. Она
была двумя годами старше его и стояла всегда выше его по своему развитию.
Ребенком она была мальчишески шаловливым, а затем стала блестяще развиваться
интеллектуально, отличаясь острым реалистическим умом, в занятиях предпочитала
естественные науки, но также пя-<,а.\ и стихи, которые ои-ц ценил очень высоко.
Она духовно значительно превосходила своих первых многочисленных поклонников и
обычно смеяласьнад ними. Но с началом двадцатых годов своей жизни она стала
впадать в удрученное состояние, жаловалась, что недостаточно красива, и стала
избегать общество. Ее отправили путешествовать в сопровождении близкой немолодой
дамы; по возвращении она рассказывала совершенно невероятные вещи о том, как
спутница ее мучила, но сохраняла, однако, сильную привязанность к своей мнимой
мучи тельнице. Во время второго путешествия вскоре после этого она отравилась и
умерла вдали от дома. Вероятно, ее заболевание было началом Dementia ргаесох.
Она служила одним из доказательств значительной невропатической наследственности
семьи, но никоим образом не единственным доказательством ее. Один дядя, брат
отца, после многих лет жизни, полной чудачеств, умер, проявляя симптомы тяжелого
неврозы навязчивости; значительное число родственников страдало и страдает более
легкими нервными болезнями. Для нашего пациента сестра была в детстве не считая
соблазна - неудобным конкурентом в отношениях к родителям; беспощадно
подчеркиваемое превосходство ее было для него очень тягостным. Он особенно
завидовал ей за то уважение, которое отец оказывал ее умственным способностям и
проявляемой интеллектуальной деятельности, между тем как он, интеллектуально
подавленный со времени возникновения его невроза навязчивости, должен был
довольствоваться более низкой оценкой. С четырнадцатилетнего возраста отношения
между братом и сес трои стали улучшаться; сходный духовный склад и общая
386
З.Фрейд
оппозиция родителям сблизила их настолько, что между ними установились самые
лучшие приятельские отношения. Во время одного бурного сексуального возбуждения
при наступлении половой зрелости он решился попытаться завязать с ней интимные
физические отношения. Когда же она ему отказала в такой же мере решительно, как
и ловко, он немедленно обратился к молоденькой крестьянской девушке,
прислуживавшей в доме и носившей то же имя, что и сестра. Этим он совершил шаг,
предопределивший гетеросексуальный выбор объекта, потому что все девушки, в
которых он впоследствии, при явных признаках навязчивости, влюблялся, были также
прислугой, в отношении образования и интеллигентности уступавшими ему. Если все
эти лица были заместителями запретной для него сестры, то нельзя не признать,
что решающим моментом при выборе объекта была тенденция унизить сестру, унич-
тожить ее интеллектуальное превосходство, которое в былое время так подавляло
его. Мотивам такого рода, продиктованным волей к могуществу, влечением индивида
к самоутверждению, Адлер подчинил, наряду со всеми другими проявлениями, также и
сексуальное поведение человека. Никогда не отрицая значения таких мотивов
могущества, я никогда не был убежден в том, что они действительно могут играть
приписываемую им доминирующую и исключительную роль. Если бы я не довел анализ
моего пациента до конца, то наблюдения, сделанные мной в этом случае, должны
были бы послужить поводом к тому, чтобы исправить мое предвзятое мнение в пользу
взглядов Адлера. Неожиданным образом конец этого анализа дал новый материал, из
которого стало ясно, что эти мотивы могущества (в нашем случае тенденция
унижения) влияли на выбор объекта только как дополнительная тенденция и как
рационализация, между тем как настоящая, глубокая, детерминирующая причина дала
мне возможность остаться при моих прежних убеждениях ч. Когда случилось известие
о смерти сестры, рассказывал пациент, он почувствовал еле ощутимый намек на
душевную боль. Он заставлял себя проявлять признаки печали и с полным душевным
спокойствием мог радоваться тому, что остался теперь единственным наследником. К
этому времени он находился уже в течение нескольких
1) См.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197