высоко на лбу
располагались два больших ало-зеленых шара. Конюх долго, не отрывая
взгляда смотрел на Тисселя. Затем он медленно, явно подчеркивая свой
выбор, прикоснулся к стимику [стимик - три трубки, похожие на флейту и
снабженные клапанами; большой и указательный палец сжимают мешочек,
проталкивая воздух сквозь мундштук; остальные пальцы движутся по регистру;
инструмент хорошо приспособлен для выражения прохладной отстраненности и
даже неодобрения], умело извлек из него ряд великолепных трелей (Тиссель
не сумел уловить их смысл) и пропел:
- Сээр Лунный Мотылек, боюсь, мои лошадки не подойдут такой персоне
знатной!
Тиссель, по-прежнему играя не ганге, с горячностью возразил:
- Они как раз подходят; я спешу и с благодарностью приму любую.
Играя все быстрее и громче, конюх запел:
- Сээр Лунный Мотылек! Грязны и тощи кони. Мне лестно, что до них вы
снизошли. Я недостоин столь высокой чести. И к тому же, - тут раздался
ледяной звон кродача [кродач - небольшой квадратный резонатор со струнами
из просмоленных кишок животных; играющий дергает струны ногтями или
ударяет по ни подушечками пальцев, извлекая спокойные, холодные звуки;
используется также как инструмент оскорбления], - никак я не припомню: что
за приятель и соратник старый бренчит на ганге столь бесцеремонно?
Намек ясен - животное он не получит. Тиссель развернулся и со всех
ног бросился к космопорту. За спиной слышалось клацанье химеркина. Звал ли
конюх своих рабов или потешался над Тисселем - выяснять было недосуг.
Прежний Представитель Консульства Внутренних Планет на Сирене был
убит в Зундаре. В маске Молодца из Таверны он осмелился приставать к
девице, украшенной лентами Экваториальных Отношений. Этот промах стоил ему
головы, которую отрубили Красный Демиург, Солнечный дух и Волшебный
Шершень. Эдвера Тисселя, недавно окончившего Институт, назначили его
преемником и дали три дня на подготовку. По натуре рассудительный и
осторожный, Тиссель воспринял новое назначение как вызов. С помощью
гипноза он выучил сиренийский язык и нашел его довольно легким. Затем он
принялся за Журнал Всеобщей Антропологии, где прочел следующее:
Население прибрежных районов Титаника отличается крайним
индивидуализмом - возможно, потому, что, из-за весьма благоприятных
условий жизни коллективная деятельность не приносит никакой выгоды. В
языке тех мест, соответственно, отражено настроение индивидуума, его
эмоциональное отношение к ситуации. Фактическая информация воспринимается
как нечто вторичное. Более того, на этом языке не говорят, а поют, причем
под аккомпанемент маленьких инструментов. В результате бывает очень сложно
выяснить что-либо у жителя Фана или закрытого города Зундара. Вместо
фактов вас начнут потчевать изысканными ариями и поразительно виртуозной
игрой на том или ином из музыкальных инструментов. Таким образом,
приезжий, дабы избежать всеобщего и полного презрения, должен научиться
выражать свои мысли на местный манер.
Тиссель сделал пометку в записной книжке: "Раздобыть маленький
музыкальный инструмент и инструкцию к нему" - и продолжал читать:
Климат на Сирене мягкий, и пищи повсюду и в любое время вдоволь, даже
с избытком. Поэтому всю нерастраченную национальную энергию и массу
свободного времени, население посвящает усложнению. Все здесь усложнено
самым причудливым образом: Сложное искусство местных мастеров (пример тому
- изысканные резные панели, какими украшены плавучие дома-ковчеги);
сложная символика, выражаемая в масках, которые носят все жители; сложный
полумузыкальный язык, восхитительно передающий тончайшие оттенки чувств и
настроений; и, наконец, надо всем этим - фантастическая сложность
межличностных отношений. "Престиж", "лицо", "мана", "репутация", "слава" -
на сиренийском языке эти понятия объединены словом "хорра". У каждого -
своя лишь ему присущая хорра. Если, к примеру, человеку необходимо жилище,
то лишь хоррой определяется, станет ли он хозяином роскошного плавучего
дворца, изукрашенного драгоценными камнями, алебастровыми фонарями,
переливчатым фаянсом и резным деревом, либо ему снисходительно укажут на
жалкую заброшенную лачугу на плоту. На Сирене нет никаких средств расчета;
единственная твердая валюта тех мест - хорра.
Тиссель потер подбородок и принялся читать дальше:
Маски носятся всегда и везде, в соответствии с философией, гласящей,
что человек не должен быть принуждаем иметь наружность, навязанную ему
внешними факторами против его воли; сто он свободен в выборе внешности,
наиболее созвучной его собственной хорре. В цивилизованных районах Сирены
- а точнее, на побережье Титаника - человек в буквальном смысле слова
никогда не открывает лица; оно - его главная тайна. Сиренийцы не знают
азартных игр; с их чувством собственного достоинства было бы катастрофой
получить какие-либо выгоды с помощью средств иных, чем хорра. Слово
"удача" не переводится на сиренийский язык.
Тиссель снова сделал пометку: "Достать маску. Музей? Театр?" Он
дочитать статью, поспешно закончил сборы и на следующий же день на борту
"Роберта Астрогарда" отбыл на Сирену.
Сиренийский космопорт ровным топазовым диском выделялся на фоне гор -
черных, пурпурных, зеленых. Лихтер опустился, и Эдвер Тиссель впервые
вступил на землю Сирены. Встречавший его Эстебан Ролвер, местный агент
Космических Путей, всплеснул руками и отскочил назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14