В этот момент их прервали дети, просившие, чтобы им показали Ригель.
Герсен показал им сияющую белую звезду прямо по курсу корабля, затем
повернулся к Пэтчу, который продолжал описывать свои моральные страдания.
По его словам, он был полон раскаяния, угрызений совести и дурных
предчувствий, но, в конце концов, решил руководствоваться двумя
положениями: во-первых, он уже скомпрометировал себя и получил аванс -
427.685 севов; во-вторых, если он не построит это чудище, найдутся десятки
других заводов, готовых это сделать. Так что работа шла полным ходом, хотя
Пэтч и сознавал, что создает орудие зла.
Герсен слушал его молча и действительно не очень осуждал. Пэтч
казался безобидным человеком, имеющим несчастье быть лишенным морального
чувства.
Работа продолжалась. Форт был близок к завершению. В этот момент
Кокор Хеккус прибыл, чтобы лично проинспектировать его. К жестокому
разочарованию Пэтча он заявил, что полностью не удовлетворен. Он высмеял
действие ног, охарактеризовав его как неуклюжее и очевидно механическое.
По его мнению, форт не обманет и ребенка. Пэтч, сперва потрясенный,
постепенно пришел в себя. Он вытащил техническое задание и
продемонстрировал, что он выполнил его тютелька в тютельку. Нигде и
никогда ему не давали никакой информации о характере движения ног. На
Кокора Хеккуса это не произвело впечатления. Он заявил, что форт
совершенно непригоден и что Пэтч обязан внести необходимые изменения. Пэтч
сердито заявил, что он за это не отвечает, изменения внести можно, но за
дополнительную оплату. Кокор Хеккус пришел в ярость. Он сделал резкий
рубящий жест, показывая, что Пэтч зашел слишком далеко. Он заявил, что
контракт не выполнен и поэтому Пэтч обязан вернуть аванс - 427.685 севов.
Пэтч наотрез отказался, после чего Кокор Хеккус откланялся и удалился.
Пэтч запасся оружием, но без толку; через четыре дня три человека
схватили его, тщательно, хотя и без особого интереса избили, сунули в
звездолет, привезли на Обменный Пункт и установили взнос в сумме 427.685
севов. У Пэтча не было ни близких друзей, ни родственников, ни деловых
партнеров; из-за нескольких долгов, сделанных ради расширения предприятия,
экстренная продажа компании не могла принести больше двухсот тысяч севов.
Он потерял всякую надежду на освобождение и ждал, что его продадут в
рабство. Затем появился Герсен. Пэтч нерешительно поинтересовался его
мотивами. Разумеется, он чувствует бесконечную благодарность, он восхищен
великодушием Герсена, но убежден, что здесь кроется что-то еще.
Герсен не испытывал ни малейшего желания откровенничать с Пэтчем.
- Вы можете считать, что я знаком с Инженерной Компанией Пэтча, и
считаю 51 процент ее акций достаточной компенсацией за мои расходы.
Пэтч довольно печальным тоном заявил, что удовлетворен такими
условиями.
- Вы желаете формального установления партнерства?
- Будет лучше, если вы подготовите соответствующие бумаги. Собственно
говоря, меня интересует полный контроль над деятельностью компании в
течении неопределенного срока, не превышающего пяти лет. Что же касается
прибылей, то я сейчас не нуждаюсь в деньгах и вы можете их использовать
для выплаты предоставленной суммы.
Пэтч был явно не в восторге от этой схемы, но не имел оснований для
возражений. Внезапно ему в голову пришла новая мысль, и он нервно потер
лицо рукой.
- Скажите, вы случайно не собираетесь продолжать дела с Кокором
Хеккусом?
- Раз уж вы спросили - да, собираюсь.
Пэтч нервно облизал губы:
- Позвольте мне сразу использовать мои 49 процентов голосов -
решительно против. И если у вас в душе есть хоть два процента сомнений,
голоса против должны перевесить безрассудные амбиции.
Герсен улыбнулся:
- 51 процент акций требуют попытаться вернуть деньги, незаконно
исторгнутые Кокором Хеккусом из фондов компании.
Пэтч опустил голову:
- Так тому и быть.
На темном небе ярко сиял Ригель. Герсен нашел Альфанор и показал его
детям, просто кипевшим от возбуждения. Герсен с грустью наблюдал за ними.
Он понимал, что как только они вернуться в прохладный старый дом на
выжженных солнцем холмах Таубе, они сразу кинутся к матери и отцу;
похищение, заточение, путешествие станут смутными воспоминаниями, Герсен
будет забыт.
Герсен задумался над причудами судьбы, превратившей его - горько
признавать - в мономаньяка. Что, если по какому-то фантастическому
стечению обстоятельств ему удастся отомстить всем пятерым Лордам Тьмы за
бойню в Маунт-Плезант? Что ему делать дальше? Сможет ли он уйти от дел,
осесть на земле, жениться, растить детей? Или роль Немезиды настолько
вошла в его плоть и кровь, что он никогда не сможет слушать о злодеях, не
испытывая потребности немедленно покарать их? И самое печальное, что эта
потребность будет проистекать не из негодования или морального осуждения,
а из простого рефлекса, бесстрастной реакции организма; и единственное
удовлетворение, полученное им, будет сродни чисто физиологическому
удовольствию почесать, где чешется.
Как всегда, подобные рассуждения повергли Герсена в меланхолию, и в
течение всего оставшегося путешествия он был еще резче и неприветливее,
чем обычно. Дети смотрели на него с удивлением, но без страха, так как
научились по крайней мере доверять ему.
Они опустились на Альфаноре, в древнем космопорту Марквари, центра
провинции Гарро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68