Положение для него отчаянное.
Звонят, пишут, просят о лекарстве, которого у него нет. Некоторое
количество препарата было изготовлено в лабораториях местных научных
учреждений, согласившихся на свой страх и риск предоставить
изобретателю на время экспериментов свою аппаратуру. Что дальше?
На рабочем столе в его крошечной, однокомнатной, перевитой
зелеными гирляндами квартирке свежая почта.
- Вот, смотрите, - обескураженно кивает он на пачку писем.
Беру первое попавшееся: "...Ради бога, у мужа рак прямой кишки,
после операции метастазы... В Институте им.Герцена назвали вас...".
- Что я могу сделать, - убитым голосом говорит Николай Иванович, -
нет препарата.
Звонит телефон. Москва. Берет трубку, слушает, прижимает руку к
груди, кричит: "Да вы поймите, не не хочу, а не могу!"
Вконец расстроенный, садится на диван, страдальчески качает
головой:
- Заморочили такое нужное людям дело. Я похож на миллиардера,
сидящего на сундуках с золотом. Вот парадокс: ищу, кому бы отдать, - и
никому не надо. А ведь мне восьмой десяток...
В ответе из Всесоюзного онкоцентра АМН СССР говорится: "Для того
чтобы судить о возможностях и перспективах дальнейшего развития
работ... необходимо изучить в полном объеме имеющиеся данные". В общем,
туман.
В онкоцентре я разыскал руководителя группы химии природных
соединений Ф.Бланко. Напомнил о подписанной из много месяцев назад
бумаге. Нет, с материалами он еще, оказывается, не знакомился. Отыскав
в столе рукопись Н.Кашкина "О патогенезе опухолевых заболеваний и
методах лечения", перелистал ее. Бегло просмотрел истории болезней
вылеченных Кашкиным больных, в том числе обращавшихся за помощью в
онкоцентр и выписанных отсюда в разное время в безнадежном состоянии.
Тяжело вздохнул:
- Некогда. Людей не хватает. Кроме того, все это проблематично.
Прежде чем предъявить препарат экспертной комиссии, мы должны провести
целый ряд исследований. Придется подождать, - сказал тов.Бланко в
заключение, отправляя папку на прежнее место.
М.Майстровский

1 2