Вы, конечно, помните, как я однажды вечером спустился тайком в кабинет преподобного Обри Апджона за печеньем и вдруг оказался нос к носу со старым чертом: на мне немнущаяся полосатая пижама, он в костюме и смотрит на меня точно удав на кролика. В тот вечер, прежде чем отпустить меня, он назначил мне свидание на завтра, в половине пятого, на том же месте, и сейчас я почти так же холодел от страха, как в тот далекий день моего детства. Вот я постучал в дверь, и голос, который трудно было принять за голос человека, пригласил меня войти. Единственная разница заключалась в том, что преподобный Обри сидел в кабинете один, а сэр Уоткин Бассет был окружен компанией друзей. Когда я поднес руку к дверной панели, мне послышался гул голосов, а войдя, я убедился, что слух не обманул меня. За столом сидел папаша Бассет, рядом стоял полицейский Юстас Оутс. Если раньше сердце у меня замирало, то при виде этой парочки заколотилось как сумасшедшее. Не знаю, доводилось ли вам когда-нибудь представать перед мировым судьей, но если доводилось, вы подтвердите, что это не забывается, и если спустя какое-то время вы вдруг видите сидящего за столом мирового судью, а рядом с ним стоит полицейский, вы вследствие неизбежно возникающих ассоциаций испытываете легкий шок и теряете присутствие духа. Старикашка Бассет бросил на меня острый взгляд, от которого сердце совсем зашлось. - Да, мистер Вустер? - Э... а... могу я поговорить с вами? - Поговорить со мной? - Я видел, что в душе сэра Уоткина Бассета борются непреодолимая неприязнь к Вустерам, которые грозят заполонить его святая святых, и чувство долга по отношению к гостю. Наконец последнее взяло верх. - Ну что же... То есть... Если вы действительно... Да, конечно... Садитесь, пожалуйста. Я сел и почувствовал себя гораздо увереннее. В суде вы обязаны стоять. Старый хрыч метнул в мою сторону взгляд - не краду ли я ковер? - и снова обратился к полицейскому: - Ну что же, Оутс, думаю, мы все обговорили. - Очень хорошо, сэр Уоткин. - Вы уяснили, что я прошу вас сделать? - Да, сэр. - Что касается другого дела, я вникну в него со всем вниманием, помня о высказанных вами подозрениях. Будет проведено самое тщательное расследование. Ревностный служака удалился, громко топая. Старикашка Бассет принялся перекладывать бумаги на столе. Потом скосил на меня глаз. - Мистер Вустер, это был полицейский Оутс. - Да. - Вы его знаете. - Я его видел. - Когда? - Сегодня днем. - А позже? - Нет. - Вы совершенно уверены? - Да, совершенно. - Хм. И снова взялся за бумаги, потом завел другую пластинку. - Мы были очень огорчены, мистер Вустер, что вы не остались с нами в гостиной после ужина. Конечно, такое признание слегка обескураживало. Не может же человек хоть сколько-нибудь деликатный признаться хозяину дома, что бегает от него, как от прокаженного. - Вас очень не хватало. - В самом деле? Я очень огорчен. У меня немного разболелась голова, и я пошел к себе отдохнуть. - Понятно. И все время оставались у себя? Да. - Вы случайно не вышли прогуляться и подышать свежим воздухом? Очень помогает при головной боли. - Нет, я все время лежал. - Понимаю. Однако странно: моя дочь Мадлен говорит, что дважды заходила к вам после ужина, но комната была пуста. - В самом деле? Она не застала меня? - Нет. - Наверно, я был в другом месте. - Та же самая мысль пришлая голову и мне. - А, вспомнил. Я действительно выходил два раза. - Ясно. Он взял ручку и нагнулся над столом, постукивая ручкой по указательному пальцу левой руки. - Сегодня вечером кто-то похитил каску у полицейского Оутса, - сообщил он, меняя тему. - Да что вы! - Представьте себе. К сожалению, он не разглядел злоумышленника. - Не разглядел? - Нет. В тот миг, когда совершалось преступление, он сидел к негодяю спиной. - Конечно, трудно разглядеть злоумышленника, если сидишь к нему спиной. - Да уж. - Да. В разговоре наступила пауза. И хотя мы вроде бы соглашались друг с другом по всем пунктам, я по-прежнему чувствовал, что обстановка напряженная, и попытался разрядить ее байкой, которую помнил еще со времен in statu pupillari1 . - Так и хочется спросить: "Quis custodiet ipsos custodes?" Что скажете? - Прошу прощения? - Это так древние римляне шутили, - объяснил я. - Quis - кто, custodiet охранит, ipsos custodes - самих стражников? Довольно смешно, я считаю, продолжал я, разжевывая шутку, чтобы его скудный умишко мог наконец уразуметь смысл, - человек охраняет людей, чтобы у них никто ничего не украл, а кто-то приходит и грабит самого охраняющего. - А-а, теперь понял. Что ж, могу допустить, что человек с определенным складом ума способен усмотреть в произошедшем нечто забавное. Но уверяю вас, мистер Вустер, что я как мировой судья не разделяю подобную точку зрения. Я подхожу к делу со всей возможной серьезностью, и, когда преступник будет пойман и взят под стражу, я использую все доступные мне средства, чтобы добиться от него признания моих взглядов единственно правильными. Мне все это очень не понравилось. Охватила неожиданная тревога за судьбу старого друга Пинкера. - Скажите, а какое наказание его, по-вашему, ждет? - Ценю вашу любознательность, мистер Вустер, но в данный момент я не готов поделиться с вами моими соображениями. Могу только сказать, повторив слова покойного лорда Асквита: поживем - увидим. Возможно, вы очень скоро сможете удовлетворить свое любопытство. Мне не хотелось бередить старые раны, я всегда был склонен считать, что пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов, однако подумал, что подсказка не повредит. - Меня вы оштрафовали на пять фунтов, - напомнил я. - Вы уже изволили сообщить мне об этом нынче, - ответил он и облил меня холодом сквозь стекла пенсне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73