-- Я -- Амелия Бассетт, -- сказала девушка.
-- Сирил Муллинер. Бассетт? Почему эта фамилия мне знакома?
-- Вероятно, вы слышали о моей матери, леди Бассетт. Она ведь довольно известная охотница на крупную дичь и путешественница по неведомым пустыням и дебрям. Топает по джунглям и тому подобному. Она вышла в фойе покурить. Кстати... -- Девушка запнулась. -- Если она застанет нас за разговором, вы не забудете, что мы познакомились у Полтервудов?
-- Я понимаю.
-- Видите ли, мама не любит, когда со мной разговаривают люди, формально мне не представленные. А когда маме кто-нибудь не нравится, она имеет обыкновение обрушивать ему на голову какие-нибудь тяжелые предметы.
-- Ах так! -- сказал Сирил. -- Как горилла в "Крови ведрами"?
-- Именно. Скажите мне, -- спросила девушка, меняя тему, -- будь вы миллионером, предпочли бы вы удар в спину ножом для вскрытия конвертов или чтобы вас нашли без каких-либо следов насилия на теле пустым взором созерцающим нечто жуткое?
Сирил хотел ответить, но взглянул поверх ее плеча и довольно точно воспроизвел второй вариант. В кресло рядом с девушкой опустилась дама редкостной внушительности и впилась в него взыскующим взором через лорнет в черепаховой оправе, точно леди Макбет -- в дерзкого таракана.
-- Твой знакомый, Амелия? -- спросила она.
-- Это мистер Муллинер, мама. Мы познакомились у Полтервудов.
-- О? -- сказала леди Бассетт и оглядела Сирила сквозь лорнет. -Мистер Муллинер, -- сказала она, -- несколько похож на вождя нижних исси, хотя, разумеется, тот был чуть чернее и носил кольцо в носу. Милейший, обаятельнейший человек, -- задумчиво продолжала она, -- но под влиянием дешевого джина становился несколько развязным. Я прострелила ему ногу.
-- Э... почему?
-- Он вел себя не как джентльмен, -- чопорно заметила леди Бассетт.
-- Уверен, что после вашего назидания, -- благоговейно сказал Сирил, -он мог бы написать руководство по хорошим манерам.
-- Кажется, и написал, -- равнодушно сказала леди Бассетт. -Как-нибудь загляните к нам, мистер Муллинер. Я значусь в телефонной книге. Если вас интересуют пумы-людоеды, могу показать вам парочку-другую интересных голов.
Взвился занавес, началось второе действие, и Сирил вернулся к своим думам. Наконец-то, восторженно размышлял он, в его жизнь пришла любовь. А с ней, вынужден он был признать, и леди Бассетт. Увы, увы, нет в мире совершенства, вздохнул он.
Я не стану останавливаться на ухаживании Сирила, достаточно сказать, что оно продвигалось быстро и успешно. С той минуты, когда он открыл Амелии, что как-то взял автограф у Дороти Сойерс, все пошло без сучка, без задоринки. И однажды, явившись с визитом и узнав, что леди Бассетт уехала погостить за городом, он взял руку девушки в свои и сказал ей о своей любви.
Некоторое время все шло чудесно. Амелия отозвалась на его признание вполне удовлетворительно. Она с восторгом приняла его предложение. Пав в его объятия, она особо отметила, что он -- мужчина ее мечты.
И вот тут-то прозвучал диссонанс.
-- Все бесполезно, -- сказала она, и ее дивные глаза наполнились слезами. -- Мама никогда не даст своего согласия.
-- Но почему? -- сказал Сирил в полном ошеломлении. -- Что она имеет против меня?
-- Не знаю, но обычно она называет тебя "этот недопесок".
-- Недопесок? -- повторил Сирил. -- А что такое "недопесок"?
-- Точно не скажу, но, во всяком случае, мама их не терпит. И к сожалению, она узнала, что ты специалист по интерьерам.
-- Это престижная профессия, -- сказал Сирил с некоторой сухостью.
-- Я знаю. Однако ей нравятся мужчины, побывавшие на лоне первобытной природы среди бесконечных диких просторов.
-- Ну, я ведь планирую еще и декоративные сады.
-- Да, конечно, -- сказала Амелия с сомнением, -- и все-таки...
-- И, прах меня побери, -- негодующе сказал Сирил, -- сейчас ведь не викторианские времена! Все эти материнские согласия и благословения гигнулись лет двадцать назад.
-- Да. Но маме никто этого не объяснил.
-- Возмутительно, -- сказал Сирил. -- В жизни не слыхивал такой чепухи. Давай потихоньку улизнем, поженимся, а ей пришлем цветную открытку из Венеции или откуда-то еще с крестиком и надписью: "Это наш номер. Жалеем, что вас нет с нами".
Амелия содрогнулась.
-- Она будет с нами, не сомневайся, -- сказала бедная девушка. -- Ты не знаешь мамы. Чуть только она получит эту открытку, как приедет, положит тебя поперек своих колен и отшлепает щеткой для волос. И я не знаю, сохраню ли я к тебе всю полноту чувств, если увижу, как ты лежишь поперек маминых колен, а она шлепает тебя щеткой для волос. Это испортит наш медовый месяц.
Сирил нахмурился. Однако человек, который значительную часть жизни провел, пробуя патентованные лекарства, всегда оптимист.
-- Остается одно, -- сказал он. -- Я увижусь с твоей матерью и попытаюсь ее образумить. Где она сейчас?
-- Уехала утром погостить у Уингемов в Суссексе.
-- Отлично! Я знаком с Уингемами. И приглашен приезжать к ним погостить, когда захочу. Пошлю им телеграмму и двину туда сегодня вечером. Я буду усердно умасливать твою мать и попытаюсь добиться, чтобы она переменила свое нынешнее неблагосклонное ко мне отношение. Потом, выждав удобную минуту, сообщу ей новость. Возможно, сработает, возможно, не сработает, но, во всяком случае, думаю, это правильный ход.
-- Но ты такой застенчивый, Сирил, такой робкий, такой уступчивый и скромный. Как же ты сумеешь осуществить свой план?
-- Любовь придаст мне твердости.
-- Думаешь, этого хватит? Вспомни-ка маму. Может, надежнее будет выпить чего-нибудь покрепче?
Сирил нерешительно помялся.
-- Мой доктор решительно против алкогольных стимуляторов.
1 2 3 4 5 6 7