Мортимер Байлисс некоторое время молчал, взвешивая возможности. Когда он заговорил, слова его показались Перси Пилбему музыкой.
— Думаю, стоит его отпустить.
Лорд Аффенхем вздрогнул, потом недоверчиво вытаращился, словно тигр, которому предложили расстаться с обеденным кроликом.
— Отпустить?!
— После некоторой предварительной операции. Помню, я читал рассказ, — Мортимер Байлисс поправил монокль. — Про воришку, который забрался в дом.
Хозяин поймал его, под дулом пистолета велел раздеться, а потом вежливо проводил до дверей. Мне показалась, что это замечательная мысль.
— Превосходная, — с жаром согласился лорд Аффенхем, устыдившись, что на мгновение дурно подумал об этом прекрасном человеке. — Лучше не бывает.
— Забавно, будет?
— А то! Как вы назвали сейчас этого прохвоста?
— Рыло?
— Очень метко. Раздевайся, рыло.
Перси Пилбем затрепетал, как осиновый лист. Ему вспомнился Роско Бэньян, уверяющий, что дом окажется пуст, и в душе его прокатилась волна антироскианских чувств. Редко человек с прыщами сильнее ненавидел обладателя двух подбородков.
— Но… — начал он.
— Мне показалось, я слышал «но»? — осведомился лорд Аффенхем.
— Никаких «но», — вставил Мортимер Байлисс. — Мы ждем добровольного и деятельного сотрудничества. Думаю, сперва брюки.
Лорд Аффенхем приложил палец к щеке и задумался.
— У меня мысль, Банстед. Почему бы не выкрасить его в черный цвет?
— У вас есть черная краска?
— Залейся.
— Получится очень мило, — раздумчиво произнес Мортимер Байлисс. — Да, я прекрасно вижу его в черном.
— Можно мне выпить? — спросил Перси Пилбем.
Говорил он умоляюще, и лорд Аффенхем, даже в теперешнем настроении, посчитал, что чуточка милосердия правосудию не повредит. Он хозяйским жестом указал на стол, где стояли сифон и графин. Пилбем подошел и налил стакан до края.
— Или в зеленый? — произнес лорд Аффенхем и уже хотел сказать другу, что зеленая краска у него тоже есть, и не лучше ли — щеголеватее, веселее, вообще приятнее — будет зеленый Пилбем, но не успел, потому что в глаза ему ударило виски с содовой. На мгновение ему показалось, что он на винном заводе, где произошел взрыв.
Набрасывая портрет Перси Пилбема, мы подчеркнули, что он не красив и не отважен, но, надеюсь, сумели показать и другое — его сообразительность и умение быстро мыслить в минуту опасности. Выплеснуть стакан в лицо лорду Аффенхему и выскочить в стеклянную дверь было делом мгновенного озарения. Он с шумом вырвался наружу и ураганом умчался прочь.
Преклонные лета и хроническая несгибаемость суставов помешали лорду Аффенхему и Мортимеру Байлиссу повторить его подвиг. Они тоже выскочили на улицу, но, увы, их продвижение нельзя было сравнить даже с легким ветерком.
Они бежали медленно, натужно, словно одышливые буйволы, и неудивительно, что у ворот не обнаружили никакого сыщика. Вместо него они увидели Билла и Джейн, которые только что вылезли из машины и с любопытством глядели на дорогу.
— За кем погоня? — спросил Билл.
— Мимо нас промчался кто-то полосатый, — добавила Джейн.
— В прыщах и красном галстуке, — сказал Билл. — По недомыслию, полагаю. Одно или другое, вместе их носить нельзя.
Внезапно Джейн встревожено вскрикнула.
— Дядя Джордж! Ты мокрый.
— Знаю, — сурово отвечал лорд Аффенхем. — Будешь мокрый, когда воры поливают тебя виски с содовой. Пойду переоденусь. Так и простыть недолго.
Он мрачно удалился в дом, а Джейн повернулась к Мортимеру Байлиссу.
— Воры? — переспросила она. — У вас тут вор?
— Был. Я взял лопату, чтобы его сокрушить. Теперь, когда сокрушать некого, положу ее на место. — И Мортимер Байлисс отправился это исполнять.
— Воры! — сказала Джейн. — Только подумать!
— Веселенькие дела творятся в Вэли-Филдз.
— Ты должен был вскричать: «Ко мне, крошка!», заключить меня в объятия и сказать, чтобы я не боялась, ведь ты здесь.
— Отличная мысль, — сказал Билл.
Сзади кто-то кашлянул. В нескольких шагах от них стоял Кеггс с перекошенным лицом. У него раскалывалась голова, легкое покашливание еще усилило муки.
— А, здравствуйте, мистер Кеггс, — сказал Билл. — Мы… э… обсуждали подготовку к свадьбе.
— Я бы не советовал жениться немедленно, сэр, — произнес Кеггс замогильным голосом.
22
Когда Огастес Кеггс, подобно Абу бен Адему, очнулся от мирного сна, он обнаружил, что заработал чудовищную головную боль и лишился конверта с надписью «Касательно Р.Бэньяна». Поначалу, естественно, в его мозгу царил полнейший разброд; затем из бурления противоречивых чувств выкристаллизовались две связные мысли. Первая — надо пойти к аптекарю на Розендейл-род (если хватит сил дотуда добраться) и взять самого сильного средства от головы, какое там сыщется; вторая — надо отомстить Роско Бэньяну за поступок, столь мерзостный, что даже международная банда посовестилась бы на него пойти.
В том, что за головной болью и кражей кроется Роско Бэньян, Кеггс не усомнился и на мгновение. Когда некто в усиках и прыщах заходит к отставному дворецкому, сообщает, что послан Роско Бэньяном, подливает что-то в бокал и похищает контракт, в котором Роско Бэньян обязался уплатить сто тысяч долларов, то дворецкий, если он не совсем туп, может сделать собственные выводы. Он видит, куда указывают улики и знает, кого внести в список подозреваемых.
Вот почему Кеггс, думавший направиться прямиком к аптекарю на Розендейл-род за средством от головы, при виде Билла остановился и сказал:
— Я бы не советовал жениться немедленно, сэр.
И, пока Билл смотрел на него, сощурясь, как мы обычно делаем, если предполагаем, что наш собеседник слегка перебрал, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42