— Где вас вчера черти носили?
Билл поднял руку.
— Забудьте про вчера. Как сказал поэт: «Каждым утром — свежее начало, каждый день миры творятся вновь». Сегодня — это сегодня, и я перед вами, бодрый, расторопный, готовый узнать, что вы затеяли.
При разговоре с молодым помощником мистер Гиш разрывался между двумя противоречивыми чувствами — желанием сейчас же указать ему на дверь и неприятными угрызениями. Двадцать шесть лет назад, в щедром 1929 году, отец Билла, не знавший, куда девать деньги, предоставил мистеру Гишу начальный капитал, а человек совестливый не забывает таких обязательств. К тому же Билл — хороший помощник, если научиться терпеть его обходительность, много лучше кретинов с деревянными лицами, работавших здесь до него. Когда даешь ему поручение, он не разевает рот, словно слабоумная рыба, а идет и исполняет, мало того — не путает все на ходу. Он прекрасно рассказывает о картинах и нравится клиентам. Что-то в его честном, открытом лице, даже в искареженном ухе (память о боксе) внушает доверие.
Взвесив все это, мистер Гиш решил не выкладывать, что у него на сердце, и Билл продолжал.
— Я слышал, вы хотели, чтоб я накормил кого-то из местных прокаженных.
Кого на этот раз?
— Большой человек! Производство лаков и красок. Фамилия — Маккол. Я продал ему Будена и надеюсь, что он купит Дега.
— Купит, если поддастся очарованию застольной беседы. Думаю, меньше чем Баррибо тут не обойтись.
— Да, отвезите его к Баррибо. Попросите мисс Элфинстоун заказать столик.
— Всенепременно. Кстати об этой мисс. Она сказала, мне надо было взглянуть на какие-то картины.
— Да. Есть что-нибудь стоящее?
— Я еще не смотрел.
Мистер Гиш вздрогнул.
— Как не смотрели? Вы не ездили?
— Не смог. Здоровье не позволило. Кажется, я в последнее время переработал. Расскажите мне о них.
На мгновение показалось, что кормчий галереи Гиша забудет об обязательствах перед Холлистером-старшим, но лучшие стороны его натуры взяли верх, и он усилием воли сдержал беспощадные слова.
— Они принадлежат лорду Аффенхему. Вчера заходила девушка…
— Так и летят, так и летят! Трепетные мотыльки.
— Мисс Бенедик. Его племянница. Она сказала, что он просит меня их продать. Они в его поместье Шипли-холл, возле Тонбриджа.
— Рад служить, но вы ошибаетесь. Шипли-холл — вотчина моего старого приятеля, Роско Бэньяна. Он совсем недавно говорил об этом в клубе. Вы не знакомы? Он напоминает карикатуру на Капитал. Видимо, дело в деревенском масле. Лопает его фунтами. Где, спросите вы? В Шипли-холле, который, как я сказал, принадлежит ему, а не вашему лорду Аффенхему.
— Лорд Аффенхем сдал ему Шипли-холл.
— Понятно. Тогда другое дело.
— Угостите Маккола и езжайте посмотреть на эти картины.
— Почему не вы?
— Я должен быть в Брайтоне.
— Вечно вы где-то гуляете. Ах, так всегда! Все работают, кроме папочки.
Мистер Гиш медленно сосчитал до десяти. Вновь лучшие стороны его натуры чуть не дали слабину.
— На распродаже, — холодно сказал он.
— На распродаже?
— На распродаже.
— Хороший предлог, — признал Билл. — Ладно, пока вы кутите, я распрощаюсь с Макколом и поеду в Шипли-холл, о котором столько наслышан. Где вас найти?
— С четырех часов я буду в отеле «Метрополь».
— Ясно. В баре, конечно.
— В зале. Я пью чай с клиентом.
— С клиенткой, надо понимать. В чем, часто думаю я, секрет этой привлекательности? Как вы мне, однако, доверяете!
— Никак я вам не доверяю. Мнение, видите ли! Попросите Мортимера Байлисса, чтоб он о них высказался.
— Мортимера Байлисса? Он в Шипли-холл? Я его вчера встретил.
— Значит, встретите еще и сегодня. Узнайте, как они ему. Самый лучший эксперт на свете.
— И на каком! — подхватил Билл. — Вот, пожалуйста. Оглянешься вокруг…
Однако мистер Гиш, не способный долго задерживаться на одном месте, особенно — беседуя с обходительным помощником, уже исчез.
Утро прошло как всякое утро. Миссис Уэстон-Смидт увидел, в перечисленном порядке, «Подражание Эль-Греко», «Натюрморт», «В духе мастера…» и, когда окончательно пала духом — самого Бернардо Дадди, которого и купила. В час Билл взял шляпу, прошелся щеткой по визитке и приготовился отбыть к Баррибо, вдохновленный перспективой угоститься за счет фирмы.
В предбаннике мисс Элфинстоун говорила по телефону.
— Ой, минуточку, — сказала она, завидев Билла, потом, прикрыв ладонью трубку: — Какая-то девушка.
— Несчастное созданье!
— Вы знаете что-нибудь о каких-то картинах?
— Я знаю о картинах все.
— Это мисс Бенедик. Насчет картин. Она говорит, заходила к мистеру Гишу позавчера. Ну, ее дяди, лорда Баффенхема.
— Боже, что за синтаксис! Я полагаю, вы хотели сказать, что мисс Бенедик звонит в связи с вопросом о неких полотнах, принадлежащих ее дяде, лорду Аффенхему — отнюдь не Баффенхему — о продаже которых она беседовала третьего дня с моим нанимателем. Да, я в курсе. Кстати, дайте, я сам разберусь. Алло! Мисс Бенедик?
— Доброе утро. Я звоню по поручению своего дяди, лорда Аффенхема, — сказал голос, и Билл чуть не выронил трубку.
Голос был единственный на миллион — тот самый, который завораживает слух, проникает в сердце и бередит его десятифутовым шестом. Билл в жизни не слышал подобного; и странный трепет пробежал по его спине.
— Это насчет картин? — с трудом выдавил он.
— Да.
— В Шипли-холл?
— Да.
— Вы заходили к нам на днях?
— Да.
Биллу захотелось, чтоб она отвечала не так односложно. Он мечтал о длинных, восхитительных фразах.
— Сейчас я еду в Шипли-холл на них поглядеть.
— Прекрасно. Кто вы?
— Я работаю у Леонарда Гиша. Да замолчите вы!
— Простите?
— Виноват.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42