Повсюду сверкали факелы, и повсюду мерлоги отступали.
– Песня? – повторила Зола. – Она чуть-чуть не стала панихидой.
– Вот как. А ночь еще не кончена. Держись подальше от свалок, и пусть лекарь посмотрит твою руку. Помни, ты из тех, кто может обессмертить нас.
– Лорд! – Вопль от подножия горы. – Милорд, туман! Торисен развернулся и захромал вниз по склону. Зола тяжело опустилась на землю:
– Руку? – Она в тупом удивлении уставилась на разорванный окровавленный рукав.
Внизу кендары окружили впадину. Они расступились, пропуская Торисена. Дымка в яме все еще бурлила, но теперь она светилась изнутри, колыхающаяся поверхность просто пламенела.
– Лорд, оно горит?
– Не думаю. Нет, глядите. Это ежевика.
Теперь уже было ясно видно переплетение стеблей и искореженные черепа-цветочки, проступающие сквозь туман, начавший таять от растущего жара, оставляя за собой только пепел и спекшиеся комья земли. Дверь между Белыми Холмами и Гиблыми Землями закрылась. У ближайшей стоянки зазвучал рог, трижды провозгласив конец сражения. Теперь пришло время подсчитать цену победы.
Торисен в одиночестве обходил лагерь, низину за низиной. Либо его крик о факелах разнесли повсюду, либо остальные сами пришли к тому же решению, но ложбины выгорели и кое-где еще дымились. Видимо, никто не поддался вторжению. Сейчас люди очищали вершины и спускали флаги, которые могли притянуть молнии, вспыхивающие все ближе и ближе, вырываясь из черного брюха грозовых туч. Когда лорд проходил мимо лагеря Даниора, Холли сам выбежал ему навстречу.
– Только трое убитых и двое пропали, – горделиво сказал он. – Неплохо для моего первого боя, да? Но много людей ранены.
– Следи за ними. Мерлоги распространяют заразу, и их жертвы тоже становятся мерлогами после смерти. А знамя Комана еще поднято. И что… О мой бог.
Впереди дымилась еще одна низина, на этот раз окруженная четырехфутовым валом. Прямо по центру, словно стараясь сорвать превратившиеся в угольки ягоды ежевики, из земли тянулась рука.
– Ох, кого-то здесь погребли заживо! – воскликнул Холли.
Юноша спрыгнул в яму, прежде чем Торисен успел остановить его, и схватил руку. Та подалась – ее ничто не держало, и ни следа тела ни над, ни под золой. Казалась, сама земля отсекла ее.
На невысоких склонах распростерлось еще много тел, некоторые шевелились, другие лежали неподвижно. Большинство было обглодано до неузнаваемости. Среди них лицом к лицу с Демотом стоял звенящий от ярости Кори. Выше откосы темнели от множества столпившихся безмолвных наблюдающих кенциров.
– У тебя нет права! – это Демот, он почти визжит. – Я – глава Комана! Я приказываю атаковать или отступать, или что там еще, будь я проклят! А ты – никто, понимаешь, никто! Ничто!
– Что здесь произошло?
Оба вздрогнули и обернулись на голос Торисена.
– Он приказал моим людям отходить! – проревел Демот. – Он поджег ложбину наперекор моему прямому повелению!
– А он посылал кендаров сражаться в туман. Трижды.
– Милостивые Трое. Велики потери?
– Около сотни, и столько же убиты на холмах, – злобно бросил Кори. – Ты натворил не меньше, чем он, лорд. Это ты оскорбил честь Комана, отдав его этому… этому растяпе. Ты оскорбил меня.
Он вынул кинжал.
Торисен обернулся к Демоту:
– Я ошибался, а твои родичи были правы: ты не годишься в лидеры.
Он повернулся обратно, увидел сперва нож, потом ошарашенное лицо Корин положил руки на плечи юноши. Острие ножа прокололо камзол, оцарапав ребра.
– Кори, дурачок, убери эту штуку. Я только что вручил тебе Коман.
– Черныш!
Торисен услышал крик Харна и увидел дикий взгляд Кори, переместившийся на что-то за спиной лорда. Шаги, свист летящей стали, и Кори оттолкнул его. Подвела зудящая нога. Он уже падал, когда кинжал и меч с лязгом столкнулись в дюйме от его лица. Демот размахнулся с такой силой, что не смог удержать равновесия. Он налетел на Кори, и оба покатились по склону, увлекая за собой Торисена. Миг – и все трое, взлетев на насыпь, оказались в воздухе. Потом они ударились о дно ямы – причем Торисен оказался снизу, приземлившись на весьма угловатый камень. Демот, качаясь, поднялся на ноги, все еще сжимая меч.
– Коман мой! Ты не можешь его забрать! Сперва я убью тебя, убью…
Пошатываясь, он шагнул к лорду и рухнул прямо ему на ноги. Из спины торчал нож Кори.
Харн соскользнул с вала:
– Черныш, как ты? С того места, где я стоял, казалось, что этот ублюдок чуть не отрубил тебе голову!
Он помог Верховному Лорду сесть. Торисен тяжело дышал, морщась от боли.
– Оскалы, мерлоги, одержимый высокорожденный – и после всего этого я врезаюсь в этот… треклятый булыжник!
– В этот, что ли? Ха, легко отделался, если переломал только половину ребер. Да еще по глупости и упрямству навлек на себя злость Комана. Трое! Сюда идет Ардет.
– Ардет… – Торисен подтянулся и встал, держась за Харна. – Я только что убил твоего кузена… Или это сделал Кори. Ты кровный родственник по материнской линии, какую цену крови ты требуешь?
Ардет замер на краю насыпи, глядя вниз. Свет факелов озарил его белые волосы, превратив их в сияющий нимб, но лицо оставалось в тени.
– Цену? – недоуменно повторил он, потом голос окреп: – Никакой, мой мальчик. Я видел все. Это был несчастный случай.
– А ты? – Торисен взглянул на стоящего рядом с Ардетом родственника Демота со стороны отца.
– Никакой, милорд.
– Хвала предкам. Какое простое решение. Ладно, все возвращайтесь по своим шатрам и попробуйте поспать остаток ночи. Все уже должно быть тихо. Завтрашней ночью мы выберемся из этих холмов и достойно почтим своих мертвых. Никто не должен остаться здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130