– И что мне делать с этим сбродом?
– Заберите их обратно в город, – сказал Торисен, протягивая своего пленника всаднику, свалившему мальчишку в кучу других оборванных детей. – Лучше поставь десяток охранников на мост и еще десяток – на переправу, а то скоро все сюда сбегутся.
– Во имя Порога, а ты кто… Ох, Верховный Лорд!
– Он самый, вертится, как обычно, под ногами и пугает лошадей. Присмотри за Каскадом, и, Кори, я так понимаю, твои люди отступали среди последних, когда кочевники прорвали линию. Хорошая работа.
Кори нахмурился и покраснел одновременно:
– Спасибо, Верховный Лорд. Я позабочусь о Каскаде. – И он поскакал прочь со своими стражниками.
«Я действительно слишком долго носил черное, если никто не может узнать меня в чем-то другом», – уныло подумал Торисен.
Его люди были неподалеку, они-то и были последними в цепи обороны, а теперь ряды погибших казались бесконечными. Застывшие руки, окаменевшие лица – многие до боли знакомы. «Около трехсот убитых, – отрапортовал помощник Харна, – и, возможно, около сотни пропавших». Даже если последние и найдутся, Торисен приведет домой в Готрегор войско, в котором не стало каждого десятого – даже больше.
– Шестьдесят против одного, все могло быть и хуже, – сухо сказал заместитель.
– Да, наверное, – вздохнул Торисен. Здесь он сделал все, что мог, и теперь отправился на нижний луг – искать пропавших.
Мертвые и раненые лежали тут вповалку – там, где по ним прокатилась первая лавина Роя. Группы поиска бродили среди них, узнавая, отбирая, распределяя. Торисен увидел Золу. На расстоянии казалось, что она не изменилась, но когда лорд приблизился, а она повернулась, он резко остановился, увидев это серое лицо и безжизненные глаза.
– Я… пугаю тебя, лорд? – Ее голос стал тусклым, хриплым шепотом.
– Да. Я не знал, что мерлоги могут говорить.
– Большинству из нас… просто нечего… сказать. К тому же… твой отец… говорил с тобой в Белых Холмах.
Торисен быстро оглянулся, но на расстоянии слышимости никого не было.
– Откуда ты узнала?
– Я выяснила… что мертвые знают все… что касается мертвых. А то, что интересует… живых, мы забываем… капля за каплей.
Он подошел поближе, борясь с собой, но подталкиваемый любопытством:
– На что это похоже, быть мертвым?
– Я… точно еще не знаю. Это как… новый язык, услышанный впервые. Нужно… некоторое время… чтобы выучить слова, а они могут… не иметь аналогов… в речи живых. По крайней мере, впервые за сорок лет… у меня не болит нога.
– Зола, мне очень жаль, что все так случилось. Может быть, Киндри сможет помочь. Ардет говорил, что он могущественный лекарь.
– Пусть он даже… умеет воскрешать мертвецов. Нет, Верховный Лорд. И не надо… жалеть. Смотри.
Он заметил разрезы на ее куртке, но не придал им значения, так как крови вокруг не было. Теперь же он осознал, что это действительно раны, и некоторые очень глубокие. Ну конечно: у мертвых не течет кровь.
– Я заработала их… защищая спину Харна. Он всегда забывал… об этом во время приступов… и я шла за ним. Любая за них… убила бы меня, если бы я уже не была мертва. У меня… теперь есть время…
– Но не бесконечность, – резко прервал ее Торисен. – Я вырос в Гиблых Землях, Зола. Я видел, как меняются мерлоги. Ты уже принадлежишь теням. Рано или поздно они поглотят тебя.
– Да… но до того… какие песни я могу спеть! Торисен передернулся:
– Сомневаюсь, что живые вынесут их. Но я не совсем еще спятил и не стану спорить с певицей. Что я еще могу сделать для тебя, Зола? Я в долгу у тебя за жизнь Харна.
– Тогда дай мне… девочку. Ее брат… сейчас в Войске. Она должна увидеть его… а потом отправиться… на костер. Эта полужизнь… не для таких юных… таких беззащитных.
– Знаю. Я был эгоистичен. Н-но, кажется, она нужна мне.
– Была. Теперь нет. А знаешь ли ты, – как-то неуместно спросила она, – что тебя одновременно видели… скачущим на белой лошади… и пешим с мечом?
– Я слышал. И не знаю, что с этим делать.
– И я… но что-то уже свершилось… поэтому ребенок тебе больше не нужен. Отпусти ее.
Торисен все еще медлил и удивлялся почему. Что он на самом деле так не хочет бросать – кучку костей и тень девочки-кендара, которую он никогда не знал, или же, каким-то спутанным путем, призрак собственной сестры, ребенка, каким она была, когда он стоял и смотрел, как их сумасшедший отец гонит ее в Гиблые Земли? Он позволил ей уйти, и с тех пор его гложет вина, и он не хочет терять ее снова. Но, черт возьми, это не Джейм. Это просто какое-то странное дитя, у нее своя дорога, а он, как эгоист, так долго отрывал ее от нужного пути.
– Да, да, конечно, – нетерпеливо сказал он, сердясь на собственную слабость. – Пусть идет.
– Хорошо. – Стеклянные глаза мертвой всмотрелись в него с обманчивой безучастностью. – Верховный Лорд, может, от меня это… и смешно слышать… но ты выглядишь ужасно.
Он действительно прыснул.
– Не ты первая это замечаешь. Но я крепче, чем кажусь, – семейная черта. И не говори, что мне надо отдохнуть. Думаю, я вижу, чем могу помочь здесь. Кроме того, – заключил он угнетенно, – это моя битва.

Солнце стояло уже высоко над обрывистым восточным берегом. Предстоял горячий денек. Волны жары окатывали выступ утеса. Торисен отгонял мух от лица раненой-кендара. Она была без сознания, – к лучшему, учитывая жестокость ее ран, – но, насколько он мог судить, она также была на грани двара, а значит, близка к исцелению.
– Еще одну в палатку хирурга, – сказал он сопровождавшим его носильщикам, и они унесли ее.
Торисен тяжело поднялся. Несмотря на предсказание Харна, он еще ни разу не свалился; наоборот, в голове стало как-то все ясно и пусто, и ему это нравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130