– Что, дружище, возьмем Судью Фреда за яйца?
Брайн ответил хохотом.
– Он ведь на дух не переносит дел с заложниками, – заметил Филипп.
Девушка вдруг вспомнила слова Фредерика о том, что, узнав, что Кора значит для него, Филипп не преминет этим воспользоваться и ничто его не остановит. Вот оно, случилось именно то, чего Западный Судья всегда боялся...


23

Фредерик стоял у высокого стрельчатого окна, скрестив руки за спиной, и всматривался в белые от снега крыши домов, что теснились у подножия Королевского холма, на котором располагался теперь уже его дворец. Столица еще спала, а он уже выспался, принял ванну, облачился в мягкую чистую одежду и плотно позавтракал. Теперь ощущал, как разливалось по всем жилам тепло, обещая новые силы и энергию. Все это было нужно для сегодняшнего выезда. Лишь на душе не было покоя. Перед глазами вставали то зеленые глаза Коры, полные слез, то кровь на изрытом копытами снегу, то золотистые головки-луковки задохнувшихся близнецов... Он гнал эти видения, что преследовали его еще во сне. Но они возвращались, и не помог даже успокоительный травяной настой мастера Линара, который Фредерик утром выпил без обычных своих капризов, чем удивил доктора и Манфа.
– Ваши доспехи, государь! – торжественно объявил камердинер, выкатывая на середину залы специальные деревянные стойки с развешенными на них латами.
– Они обязательны? – тускло спросил Фредерик.
– Вы должны предстать перед войсками во всем своем великолепии, государь! – с тем же пафосом произнес Манф. – Вы глава рыцарства, образец доблести и силы...
– Знаю, знаю, – поспешил остановить поток его высокопарных речей молодой человек, – благородства и величия Королевского дома... Слышал все это и не раз – Судья Гитбор все это мне сообщил.
Со вздохом он подошел к доспехам, осмотрел их. Латы были великолепны – серебристые и блестящие. Фредерик взвесил на руке один из наплечников. Он оказался удивительно легким. Спросил:
– Хоть прочные? Или только красивые?
– Государь, скажу вам лишь одно: доспехи из того же сплава, что и ваш меч.
Это было исчерпывающей информацией.
– Что ж, облачайте меня, – вздохнув, разрешил Фредерик.
Манф хлопнул в ладоши. В залу вошли двое юношей-оруженосцев. Они ловко одели Короля в одежду из тонкой белой кожи, прочные сапоги со шпорами, затем – в длинную, до колен, кольчугу из мельчайших звеньев (похожая однажды уже спасла Фредерику жизнь) и специальными пряжками начали крепить латы. Гибкий панцирь в виде драконьих крыльев, наплечники, налокотники, боевые браслеты с насечками-драконами, наколенники, поножи. Голову прикрыли кольчужной сеткой, потом торжественно опустили на нее сверкающий открытый шлем в виде драконьей головы.
Фредерик опробовал, как сгибаются руки, ноги, покрутил шеей. Манф тем временем подтащил с помощью оруженосцев огромное зеркало в дубовой раме и, глядя на Фредерика, даже слезу утер.
– Государь, вы так величественны, – сказал он. – Позвольте преклонить перед вами колено и присягнуть вам в вечной преданности.
Фредерик молчал – вид белого блистающего рыцаря в зеркале, каким он теперь явился, надо сказать, его самого впечатлил. «Интересно, что бы Кора сказала, увидав меня таким?» – подумал он и вздохнул. Вздох теперь вырывался сам собой всегда, когда он вспоминал о девушке. «Испугалась бы», – сам ответил на вопрос, обернулся к уже стоявшим на коленях Манфу и оруженосцам.
– Поднимитесь. Это лишнее.
Манф протянул ему меч. Оруженосец поспешил закрепить на спине Фредерика привычные ему ножны.
– Я готов, а как мое воинство? – бодрым голосом спросил Король.
Воинство ожидало его на площади перед дворцом. Здесь были королевские гвардейцы, отряды лучников, пехотинцев, рыцарей. Всего около пятисот человек, не считая собравшихся зевак. В четыре раза больше воинов располагалось за Белым Городом на пустом зимнем поле. Это прибыли из каждого округа предводители-лорды с ополчением. Они стали лагерем под стенами столицы, ожидая выезда Фредерика.
Молодому Королю подвел могучего белого жеребца в блистающем снаряжении сэр Элиас Крунос. Поддержал стремя. Оруженосец подал Фредерику его личный штандарт – черное знамя с белым ощерившимся драконом.
Заиграли боевые трубы, и Король выехал к воинству. Его приветствовали громкими криками и звоном оружия. Осадив горячего коня перед строем, Фредерик поднял руку, призывая к тишине.
– Воины! Вы видите мое знамя! Дракон всегда был символом справедливости и мудрости. Под этим знаменем мы едем не воевать, не убивать... Против нас собрались наши братья – не враги. Мы не можем лишать их жизни только за то, что алчные, жаждущие власти люди одурманили их головы призрачными идеями. Мы должны вернуть мир на нашу землю, прекратить распри и вражду, которые могут разорвать на куски родину и сделать врагами добрых соседей.
Его слушали очень внимательно, и когда он остановился, чтобы перевести дух (приходилось ведь почти кричать), то тишины никто не нарушил.
– Еще раз скажу. Мы едем не на войну – на встречу со своими земляками, которые, по несчастливой случайности, видят в нас врагов. Наша задача – переубедить их в этом. Наше оружие при нас лишь затем, чтобы показать северянам, что мы можем, но не желаем поднимать его против них... Теперь – вперед, и да поможет нам отец небесный!
Фредерик не любил высокопарных слов. Но когда стал Королем, ему необходимо было уметь произносить речи. «Ораторское искусство часто помогает в управлении государством». – Это он вычитал в письмах своего отца Королю Донату. Вся переписка, перевезенная из Теплого снега, теперь хранилась в кабинете Фредерика в Королевском дворце рядом с найденным завещанием Доната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142