Лишь зимой, когда снег щедро укрывал все вокруг пушистым одеялом, а озеро покрывалось ледяным панцирем, Цветущий замок останавливал цветение.
Фредерик заметил: за те десять лет, что он не бывал дома, разросся плющ на западной стене, почти полностью закрыв ее. Шевельнулась практичная мысль: срезать надо бы, а то с его помощью можно и внутрь перебраться. И Восточная башня выглядела обветшалой. Там были покои матери и давно никто не жил. Оглушительно скрипели цепи моста, когда его опускали. Замок будто жаловался хозяину: вот, мол, ты меня забыл, забросил. Судья лишь вздохнул, подумав о том, что каково это: наводить порядок в Западном округе, когда его собственное поместье не в идеальном состоянии.
Во двор замка высыпала встречать хозяина вся челядь во главе с дамой Вандой.
Фредерик при поддержке Марка и мастера Линара выбрался из повозки: еще не хватало, чтоб его выносили пред сердобольные очи нянюшки и остальных. Но слез все равно не избежали.
– Мальчик мой, мальчик мой! – С такими причитаниями дама Ванда бросилась к крайне бледному и изможденному, на ее взгляд, Фредерику, намереваясь заключить его в объятия.
– Я бы попросил, госпожа, – остановил ее мастер Линар. – Я врач лорда Фредерика и должен заметить, что ваша горячность может повредить моему больному.
– Больному? Больному! Я так и знала! – С этими словами дама Ванда, будучи женщиной весьма объемной, высокой и сильной, смела доктора со своего пути, и Фредерик был вынужден подать голос, чтобы не попасть все-таки в ее обхваты:
– Милая нянюшка, рад тебя видеть в добром здравии, и давай оставим объятия на потом – мои кости не выдержат.
– Я не видела тебя столько лет, – возвещала дама Ванда, – неужто и обнять нельзя?
– После твоих ласк мастеру Линару придется заново меня латать, – усмехнулся Судья.
– Ну хорошо-хорошо. – Утирая слезы, она остановилась. – Проходите же в замок. Все готово: и комнаты, и обед. Как же мы все рады видеть тебя, Фред... Ну чего молчите? – Этот рык уже относился к почтительно затихшим слугам.
– Долгие лета сэру Фредерику! – хором отозвались они.
Судья вежливо кивнул головой.
Их проводили в Малый гостевой зал замка. Солдат из эскорта – в столовую для прислуги.
Марк и Линар бережно усадили Фредерика в огромное кресло, покрытое медвежьей шкурой, что стояло у пылавшего камина: там горела, наверно, целая сосна. Дама Ванда поспешила укутать своего бывшего воспитанника теплым, собственноручно связанным из шерсти пледом так, что через пару секунд Фредерик разрумянился, запыхтел от жары и принялся выпутываться. Видя, что малышку Агату поручили молодой горничной, Судья потерял всякую надежду отделаться от излишнего внимания нянюшки. Остальных разместили за широким дубовым столом, куда поспешно выставлялись всевозможные кушанья: жареный картофель с ребрышками, тушеная капуста, запеченные куры, гуси, поросенок, домашние колбасы в деревянных мисках, свежие и соленые овощи, душистые каши в пузатых чугунках, теплый пышный хлеб, вино в оплетенных бутылях и многое другое. Все парило и испускало умопомрачительные для оголодавших путешественников ароматы. Агате, как самой младшей, уже наложили всего понемногу в тарелку, и она, счастливая, уписывала за обе щеки – горничная только успевала промакивать ей губы. За Фредериком, опять безжалостно замотанным в плед, взялась ухаживать няня: она распорядилась насчет отдельного стола. Но уж кормить себя Судья не позволил.
Обед получился необыкновенно вкусным и сытным, а после него наступило умиротворение: уставший и вконец разморенный Фредерик мирно задремал у камина, Агату отвели спать в выделенную для нее комнату. Дама Ванда устроилась в кресле напротив спящего воспитанника, взявшись за вязание. А мажордом Фил предложил Коре, Марте, Марку и мастеру Линару осмотреть их комнаты и сам замок и увел молодых людей бродить по галереям. В людской веселилась прислуга и судейский эскорт...
Когда Фредерик проснулся, он сразу получил от Ванды стакан теплого молока, поморщился:
– А вина нет?
– За обедом ты выпил предостаточно, – последовал ответ.
– Нянюшка, мне уже двадцать семь...
– Но это не значит, что ты не будешь пить молоко! – оборвала его дама Ванда.
Пришлось подчиниться.
– Какие славные девушки тебя сопровождают, – лукаво улыбаясь, начала няня, вновь беря вязанье. – Какая из них станет хозяйкой Теплого снега?
Фредерик поперхнулся молоком.
– Должна же я знать, как себя с ними вести, – молвила дама Ванда, невозмутимо постукивая спицами.
– Как с гостями, нянюшка, как с долгожданными гостями, – поспешил ответить Фредерик.
Ванда застучала спицами уже сердито:
– Ладно, я старая дева, но ты-то не моих кровей. Молодые люди в наше время, между прочим, женятся лет в двадцать. А ты? Мне, может, детей твоих понянчить хочется. В этом замке давно уже смеха детского не слышно.
– Прости, нянюшка, но...
И Судья замолчал: право, зачем огорчать старушку. Пусть болтает.
– Дама Кора, например, – продолжала Ванда, – чем плоха? И такие взгляды тебе посылает, ай-яй. Да и чернявая не хуже. Я понимаю, будет трудно выбрать.
Фредерик вздохнул.
С лестницы, ведущей на галереи, послышались голоса, смех – вернулись молодые люди. Кора весело подбежала к Судье:
– Твой замок – что-то необыкновенное. Столько старины и таинственности. Говорят, в Восточной башне даже привидение есть.
– Фил, это ты ей сказал? – помрачнев, спросил мажордома Фредерик.
Тот виновато склонил голову.
– Ладно, пусть будет привидение, – устало произнес Судья: сразу по приезде становиться грозным хозяином ему расхотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142