Поедите на дне расщелины, вместе с мечами и факелами мы спустим вам кое-какую снедь и бурдюк с водой. Вам-то все равно, где закусывать, а нам до жары надо преодолеть хотя бы треть пути к городу.
– Конечно, скакать по такой, как вчера, жаре – одно мучение, – простодушно подтвердила Дагни.
Командир полусотни благодарно улыбнулся ей и, неуклюже переваливаясь, стал подниматься по едва заметной тропинке между утесами. Осужденные, в окружении гвардейцев молча двинулись за ним.
Расщелина, на краю которой Бургок и его расторопные помощники уже успели закрепить веревки, представляла собой широкое и длинное ущелье, пересекавшее Гангози с юга на северо-восток и тянувшееся в обоих направлениях, насколько хватало глаз. Отвесные стены его исчезали в густом сизо-сером тумане, из которого тут и там вздымались узкие и острые, как кинжалы, блестевшие от росы вершины скал. Определить глубину ущелья не было никакой возможности, однако Мгал отметил, что веревки достигали в длину по меньшей мере полторы сотни шагов каждая.
– Ну что ж, все готово, – проговорил командир отряда, внимательно осмотрев крепления веревок и сложенные на краю расщелины узлы. – Никто из нас не знает наверное, что ждет вас внизу. Мы не можем дать совет, в каком направлении лучше двигаться, и потому нам, перед тем как выполнить свой долг, остается лишь еще раз пожелать вам удачи. Кто хочет первым начать спуск?
– Я, – сказал Плосконосый и сделал шаг вперед.
Грабитель храмов подождал, пока гвардейцы отсоединят его от цепи, сковывающей остальных осужденных, и проденут под мышки веревочную петлю, после чего с легким недоумением спросил:
– Вы что же, так и будете спускать меня в кандалах?
– Да. Ключ от них ты возьмешь в свертке с едой. Мы пришлем его последним. Есть у тебя какие-нибудь пожелания или поручения?
– Глоток нагыра, если можно. Кротолюды-то меня им вряд ли попотчуют, – криво ухмыльнулся Плосконосый.
– Возьми мою флягу, – предложил один из гвардейцев.
– Спасибо, друг, но это уже лишнее. – Плосконосый сделал несколько больших глотков и осипшим голосом скомандовал: – Давай, ребята, опускай!
Голова его скрылась в расщелине, и четверо воинов, упершись ногами в выступ скалы, начали медленно травить веревку. Все затаили дыхание, однако не успели гвардейцы отдать и четверть расчетной длины, как веревка вдруг резко дернулась и обвисла. Снизу донесся затихающий крик и глухой удар.
– В чем дело? Что это?! Что случилось?
Воины рывками стали выбирать веревку, а командир полусотни, жутко осклабившись, предупредил:
– Бургок, если веревка была гнилая, следующим в расщелину отправишься ты!
Воин, ответственный за длину, прочность и крепление веревок, побледнел – слова командира, как правило, не расходились с делом – и заплетающимся языком прошептал:
– Клянусь, веревка была совершенно целой!
– Обрезана, обрезана! – в один голос закричали его товарищи, едва конец веревки показался над краем расщелины. – Плосконосый не захотел достаться на обед кротолюдам и сам перерезал ее!
– Обломок кинжала, спрятанный в лохмотьях, избавил его от страхов и приблизил вечный покой, – заметил пожилой воин. – Он решил обмануть судьбу и во второй раз избегнуть встречи с кротолюдами. Встречи он избежал, но вот удалось ли ему при этом обмануть судьбу?
– Это ты дал ему нож, Рагул? – Лицо командира полусотни потемнело от прилива крови.
– Как можно?! – притворно изумился Рагул и мгновением позже спокойно признался: – Да, я. Быть может, ты и меня собираешься отправить в расщелину?
Командир отряда стиснул кулаки и отвернулся, а когда гвардейцы и осужденные вновь смогли увидеть его лицо, на нем не было заметно и тени волнения.
– Кто следующий?
Готоро исчез в расщелине без лишних слов, попросив напоследок, чтобы гвардейцы не мешкали со спуском мечей. Следом за ним в веревочную петлю залез Вислоухий и, прихватив флягу, которую не пожелал взять с собой Плосконосый, скрылся в туманной глубине.
Оба благополучно достигли дна и отцепили веревки. Наступила очередь Дагни и Мгала, причем женщина пожелала, чтобы ей предварительно завязали глаза какой-нибудь тряпицей, поскольку она с детства боится высоты.
– Ты остался последним, – обратился командир отряда к северянину. – Что мы можем сделать для тебя?
Мгал помедлил в нерешительности, потом подал знак «спускайте». Командир полусотни поднял руку в прощальном приветствии, и северянин ощутил запоздалую симпатию и сочувствие к этому человеку, вынужденному выполнять противные его натуре приказы.
В следующие мгновения перед глазами его заскользила влажная буро-голубая поверхность скалы в черных и рыжих потеках, исчерченная сетью трещин, покрытая пятнами грязно-зеленого лишайника. Затем его развернуло лицом к центру расщелины, и он, словно в серебристо-серый кисель, погрузился в пелену плотного тумана.
Сначала Мгалу показалось, что он вот-вот захлебнется, в глазах потемнело, в висках забухали тяжкие молоты, но удушье тут же прошло. Полосатый, похожий на слоеный пирог туман начал редеть. Мгал ударился локтем о какой-то выступ и услышал предостерегающий крик:
– Подожми ноги!
Северянин последовал совету и пружинисто опустился на широкий каменный уступ, где уже стояло трое осужденных.
– С прибытием! – весело приветствовал его Вислоухий, помогая освободиться от веревочной петли. – Все в сборе, теперь подождем, пока нам спустят факелы и прочее обещанное добро.
– Подождем, – согласился Мгал и, чтобы проверить возникшее у него при спуске чувство, задрал голову вверх. Как он и предполагал, стена имела небольшой обратный уклон, то есть нависала над площадкой, приютившей осужденных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147