Бедный, несчастный Кидан…
Полома огляделся. Его товарищи и соотечественники, вооруженные и готовые защищать свои дома, стояли рядом. Стояли в ожидании.
Какая-то мысль не давала ему покоя, копошась в мозгу, как спрятавшаяся под полом мышь.
Интересно было бы узнать, как обстоят дела у других. Мальвара нисколько не тревожился за Мэддина и Кадберна, даже несмотря на прозвучавший ранее взрыв. Эти двое представлялись ему несокрушимыми, словно скалы. Кевлерену в любом случае никто не сможет причинить зла, а Кадберн легко сумеет постоять за себя. С Госом тоже ничего не случится – он ведь профессиональный военный и командует профессиональными воинами. Гэлис Валера? В нее Полома верил беззаветно.
Все эти люди сражались по разным причинам, ради своих собственных интересов, но, так или иначе, помогали защищать Кидан. Удивительные настали времена. Удивительные люди – эти хамилайцы…
В памяти всплыло лицо Эриот. Жаль, не довелось видеть ее чаще. Симпатичная женщина, энергичная, да еще и с живым умом. Пожалуй, он мог бы завести от нее детей…
Поломе вдруг пришло в голову, что Эриот в этот самый момент, может быть, тоже бьется не на жизнь, а на смерть. Он попытался представить ее сражающейся, но получилось плохо – жестянщинца никак не подходила для войны.
И снова непонятное беспокойство отвлекло Мальвару от мыслей об Эриот.
Сколько же его друзей погибнут, защищая город? Это их личный выбор, сказал себе Полома. Каждый принимал решение сам, по собственной воле. Люди сами связали свое будущее с будущим родины. Даже Эриот.
Полома почесал голову рукоятью сабли. Должны ли его соратники связать свое будущее с будущим Кидана?
Едва задав себе этот вопрос, он понял, что именно не давало ему покоя весь вечер. Единственными, кто не дрался за Кидан, были сами киданцы, а это значило, что кто бы ни победил, они все равно останутся в проигрыше. Что же он тогда за вождь?..
– Пора выступать, – громко сказал Мальвара.
Двое или трое стоявших рядом с ним людей недоуменно посмотрели на префекта.
– Выступать? Куда?..
– В помощь друзьям. Пора отбивать наш город.
Он не стал смотреть, последует ли кто за ним. Сражение шло вокруг Цитадели, и исход его определялся на Длинном Мосту. Там-то Полома и хотел быть в эту ночь.
Солдат удивленно захлопал глазами. Квенион, не мешкая ни секунды, вскинула огнестрел и выстрелила в упор.
Отдача получилась сильной, приклад больно ударил девушку в живот, а стражник покатился вниз по ступенькам, оставляя за собой кровавый след. Не зная, как перезарядить оружие, Избранная отбросила огнестрел и подобрала другой, выпавший из рук солдата. На выстрел никто не прибежал. Это не было удивительно, учитывая доносящийся снаружи нескончаемый шум боя.
– Что это было? – тревожно спросил Намойя.
– Идемте, ваше высочество, опасность еще не миновала, – ответила Квенион, обрадованная тем, что к ее хозяину вернулся слух.
Однако ей пришлось остановиться, чтобы восстановить сбившееся дыхание. На Намойю она старалась не смотреть: лицо Кевлерена обгорело до такой степени, что при первом взгляде на него девушку едва не вырвало.
Так никого и не встретив, они прошли всю лестницу и оказались в главном зале, где и остановились. Просторное помещение было заполнено растерянными и напуганными людьми, главным образом женщинами и детьми. При этом, как ни странно, никто не плакал, не кричал; все прислушивались к долетающим из-за дверей звукам. Появление Намойи и Квенион прошло практически незамеченным, лишь несколько человек скользнули по ним равнодушным взглядом, но поднимать тревогу никто не стал. Намойю, по-видимому, никто просто не узнал. Скорее всего его приняли за раненного при взрыве хамилайского солдата.
– В чем дело? – нетерпеливо спросил ее спутник. – Почему мы остановились?..
– Разве вы не видите, ваше высо… – Тут она прикусила язык. – Мы в главном зале.
– Все расплывается перед глазами, – признался Намойя.
Перед ними расступались – никому не хотелось видеть изуродованное лицо или прикасаться к несчастному. Добравшись до двери, Квенион приоткрыла ее и выглянула наружу. В темнеющей бреши мелькали неясные фигуры.
– Шанс есть, – шепнула она принцу. – Однако риск велик. У меня есть огнестрел, но чтобы стрелять, мне понадобятся обе руки. Держитесь за мой пояс и не отпускайте.
Намойя что-то пробормотал, но Квенион уже не слушала. Чтобы выбраться из плена, им нужно было пройти через брешь в стене, избежав при этом нападения. Потом можно обратиться к кому-то из атакующих и попросить увести их из Кидана. План был не слишком удачным, и Избранная отлично это понимала, но ничего другого придумать не могла. Оставалась только ждать того мгновения, когда солдаты той или другой стороны отступят от бреши.
Кадберн не знал, сколько прошло времени с момента начала сражения и много ли врагов полегло от его руки. Рукава Избранного до локтей пропитались кровью, лезвие палаша затупилось, и даже сам воздух превратился в кроваво-красный туман. И все равно он не останавливался и не отступал, ведомый одним лишь желанием: убить всех врагов на острове.
Какой-то детина с широким коротким мечом вспрыгнул на груду камней и уже открыл рот, чтобы издать победный крик, но успел лишь прохрипеть что-то нечленораздельное – палаш Кадберна вошел ему между зубов. Место упавшего тут же занял другой: вертя над головой палицей, он шарил по сторонам свирепым взглядом. Кадберн дернул палаш, но клинок застрял. Избранный пнул врага в пах, вложив в удар столько силы, что кровожадного верзилу отбросило на несколько шагов вместе с булавой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143