Они заняли места в праздничной процессии. Вместе со своими Акскевлеренами и оставшимися в живых родственниками Кевлерены дали жителям Омеральта возможность полюбоваться зрелищем, которого те так страстно желали и которого по праву заслуживали.
Во многих отношениях этот парад был похож на предыдущие, хотя Лерене он показался особым. Во время церемонии жертвоприношения императрица уяснила для себя то, чего раньше не понимала: безграничное могущество, которое давал Юнаре Сефид.
По какой-то причине Лерена очень хорошо знала, что значительная, если не большая часть Сефида, вырабатываемая во время Обладания, исходила от ее сестры. Императрица чувствовала это всей кожей; видела, как магическая сила струится над Юнарой, словно марево летнего зноя.
К счастью, в сопутствующей празднику суматохе больше никто не заметил ни чувств Лерены, ни мощи Юнары. Точнее, почти никто: странную задумчивость властительницы Хамилая уловили Ганиморо и канцлер Малус Майком, который подмечал мельчайшие изменения в настроении императрицы.
Ганиморо собиралась поговорить по этому поводу с Лереной в конце дня. Майком решил опередить ее.
Вскоре Беферен остался далеко позади. Карета, увозящая Паймера и Идальго, все больше и больше углублялась в лес. Паймер испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, ему хотелось, чтобы экипаж двигался как можно быстрее, а с другой – чтобы они никогда не добрались до границы.
Но ведь он везет важные сведения… Лерена обязательно должна узнать о судьбе ривальдийских Кевлеренов. Они вовсе не львы, томящиеся в клетке: скорее это домашние животные, которых содержат в хлеву.
Когда герцог в сопровождении Крофта Харкера появился перед ними, Кевлерены едва не бросились на него – словно дикие звери, обезумевшие от пребывания в неволе. Они окружили Паймера и президента, бросая на вошедших свирепые взгляды. Герцогу показалось, что несчастные готовы в любое мгновение наброситься на него и разорвать на части.
Но тут кузены Паймера неожиданно разразились рыданиями. Ручьи слез. Слезы тоски и одиночества.
– Где наши Избранные? – кричали они. – Кто забрал их у нас?..
Рыдания пробудили остальных Кевлеренов, занимавших добрую сотню комнат дворца. Все они лили слезы и тщетно взывали к Паймеру.
Домашние животные, но не львы. Столь сильно привязанные к своим Избранным, что превратились из гордых Кевлеренов в смиренных овец. Сбитые с толку. Утратившие волю и разум. Бессильные – и никому не нужные.
Паймер заметил улыбку, промелькнувшую на лице Харкера, и бросился к запертой двери. Он стучал до тех пор, пока стражники не открыли. Затем герцог торопливо выскочил за порог, не оглядываясь.
Оказавшись за пределами дворца, он увидел, что со всех сторон окружен деревьями. Холодный воздух пощипывал уши и нос. Паймеру казалось, будто внутри у него медленно растет глыба льда.
Эта страна была ему ненавистна, ненавистна до такой степени, что герцог поразился тому, как можно что-то так сильно не любить.
– В городе очень интересно, – произнес Идальго, пытаясь завязать разговор. За последние несколько дней Паймер перекинулся с ним лишь парой слов. Что случилось с хозяином? Что он такого увидел?..
Герцог скользнул по своему Избранному равнодушным взглядом.
– Неужели? – бесстрастно проговорил он.
– Тот, кто меня сопровождал, прекрасно знает его историю, – улыбнулся Идальго. – В курсе всех местных сплетен за последние два столетия…
– Это достаточно характерно для Избранного, – заметил герцог и тут же пожалел о сказанном. Он увидел, что лицо Идальго сделалось белым как мел. Герцогу захотелось немедленно извиниться за свои слова, но ривальдийский холод давно заморозил все его чувства: разум, мужество, волю, всю его жизнь.
Из груди Идальго вырвался резкий звук, как будто его сильно ударили в живот. Его кожа показалась Паймеру еще более сухой и морщинистой, чем обычно.
«Скоро, – подумал герцог, – совсем скоро. Скоро эта боль уйдет навсегда, мой дорогой Идальго».
– Парад удался на славу, – произнесла Лерена вслух, желая, чтобы все узнали о ее впечатлениях от праздника.
Гости радостно заулыбались; императрица улыбнулась в ответ.
Ганиморо зорко следила за тем, чтобы под рукой у Лерены всегда были напитки, и время от времени предлагала ей блюдо со сладостями или печеньем. Гостей, пришедших во дворец после парада, к послеполуденному времени осталось совсем немного. Задержались лишь немногие наиболее упорные едоки и выпивохи.
Когда день начал понемногу угасать, посторонних не осталось вовсе. Лерена поняла, что может наконец-то немного отдохнуть. От весны и ее радостей тоже можно устать.
Во дворце уже не было и никого из придворных, за исключением Малуса Майкома. Чем же она провинилась перед высшими силами, что этот человек так настойчиво навязывает ей свое присутствие?.. Хотя, признаться, от него все-таки бывает польза. В конце концов, без помощи и советов канцлера кое-какие семейные проблемы решить было бы сложно…
– Мне кажется… – начал Майком, похрустывая пальцами, – если мне будет позволено сообщить мое мнение… так вот, я думаю, что вы, ваше величество, не слишком остались довольны состоявшимся парадом.
Лерена смерила его внимательным взглядом, изо всех сил пытаясь скрыть свою неприязнь. Отчего ей не достался канцлер нормального роста? Ведь он даже ниже ее…
– Меня занимали кое-какие мысли, – чуть рассеянно призналась императрица и тут же вспомнила, насколько ее впечатлила мощь, продемонстрированная Юнарой. А где же сейчас ее сестра? Скорее всего в своем птичнике, выщипывает перья у какой-нибудь незадачливой канарейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143