Грапнель расхохотался, ударил огромной ладонью по столу, расплескав пиво из кружек.
– Ну что за веселая у нас складывается компания!
– У нас? – переспросил Камаль.
– Конечно. Для того, чтобы бежать из Кендры, вам просто необходима моя помощь. Один из моих кораблей как раз стоит в порту. Я смогу тайно вывезти вас из города.
– Ты и так уже достаточно для нас сделал хотя бы тем, что предоставил нам убежище этой ночью. Я не хочу больше подвергать тебя опасности, мой друг, – произнес Камаль.
– Вы подвергнули меня опасности тем, что пришли сюда. То, чтобы вы благополучно выбрались из Кендры, в моих интересах.
– Но куда же нам можно благополучно выбраться? – спросила Дженроза. – Куда Линан, да и все мы, можем отправиться, чтобы оказаться в безопасности?
– В безопасности? – Грапнель задумался. – Возможно, что какое-то время вы нигде не будете чувствовать себя в полной безопасности. Однако должно найтись какое-то место, в котором вы сможете остаться, пока не пройдет самое опасное, самое ближайшее время.
Линан с глубоким вздохом достал из-под туники Ключ Союза. Он мрачно посмотрел на свое наследство, от его недавней бравады не осталось и следа.»Мне хотелось бы никогда не видеть этой бесполезной штуки», – подавленно подумал он.
– А какую позицию займет Арива? – спросил у Линана Грапнель.
Линан с удивлением взглянул на него, ошеломленный чувством собственной вины. Его так затянула собственная беда, что у него и минуты не нашлось для мыслей об Ариве и Олио. Одна ли судьба была уготована заговорщиками для всех наследников трона? Если так, то они, безусловно, должны были быть уже мертвы к этому моменту. С его губ сорвался невольный стон.
– Я боюсь… Я боюсь, что их могли убить так же, как Берейму. Одному мне удалось спастись благодаря судьбе и отваге моего слуги…
Его голос сорвался. В его ушах вновь прозвучал предсмертный крик Пайрема, когда тот упал, сраженный мечами стражников.
– Он был верным слугой, – кивнул Грапнель. – Однако вы можете заблуждаться относительно своих родственников. Заговорщикам должно быть известно положение дел в королевстве, не говоря уже о Двадцати Домах, один из которых, возможно, нацеливается на трон. Им нужен кто-нибудь из рода Розетем, хотя бы один из наследников королевы. О других претендентах я ничего не могу сказать.
– Но вы не можете иметь в виду, что Арива или Олио были причастны к убийству Береймы! – воскликнул Линан. Он взглянул на Камаля, ища поддержки, однако выражение лица начальника стражи было непроницаемым.
Грапнель пожал плечами:
– Я не умею читать людские мысли, принц Линан. Все, что я могу вам сказать, так это, что, по моему мнению, заговор должен быть достаточно широк, включать в себя не одних только Оркида с Деджанусом, и что заговорщики непременно должны посадить на трон либо Ариву, либо Олио. В королевстве должен существовать правитель, которого станет признавать народ, а иначе скоро не станет и самого королевства.
– Арива…? – громко произнес Линан, обращаясь скорее к самому себе, нежели к остальным. – Но не могла же она убить Берейму!
– Некоторые люди больше всего на свете любят власть, Ваше Высочество, – угрюмо заметил Камаль.
На несколько мгновений в комнате повисло тягостное молчание. Наконец Грапнель с тяжелым вздохом поднялся с места.
– Все вы этой ночью должны оставаться здесь. Завтра утром я выйду из дома и погляжу, что там происходит. После этого нам будет легче решить, что делать дальше.
Грапнель принес несколько тряпок и чистую воду, чтобы промыть рану Камаля, затем достал откуда-то несколько ковриков и одеял, чтобы его гости могли устроить себе что-то вроде постелей перед огнем на полу. Все четверо пытались отдохнуть за остаток ночи, однако слишком много произошло событий, слишком много им пришлось пережить потрясений, так что поначалу сон к ним не шел. Еще какое-то время они переговаривались между собой, но принужденный и горький разговор остановился в конце концов сам по себе.
Линан, замерший в тишине, пытался разобраться во всем, что происходило с ним за последние дни. Из незаметного, никому неизвестного сына отдалившейся от него матери и давно умершего отца он неожиданно превратился в наследника, в принца Кендры, величайшего королевства, какое только знала история, потом ему пришлось молить о том, чтобы королевская семья определила будущее своих отношений, и в конце концов он оказался изгнанником в собственной земле.
Самым несправедливым ему теперь казалось, что все случившееся с ним происходило как бы само по себе, без всякого намека на его пусть даже молчаливое согласие. Он был крохотной, замученной штормом беззащитной лодочкой, которая пыталась остаться на плаву среди политических интриг, не имея ни карты, ни компаса. Он плыл по воле волн, в которых слишком велика была вероятность пойти ко дну, и у него не было никаких средств для того, чтобы каким-то образом изменить свое положение.
Размышляя так, он ощутил, как в его душе начало разгораться нечто новое. Это был гнев, но не в виде внезапно вспыхнувшей эмоции под влиянием потери душевного равновесия, а в виде мощного протеста против огромной несправедливости, обрушенной на него всем миром, которому не было дела до того, будет ли он жив, или погибнет.
Это был благотворный гнев, который мог бы стать твердым основанием, на котором Линан смог бы начать строить собственную жизнь сообразно своим собственным представлениям о том, какой она должна стать, и он ухватился за это ощущение, как за спасительную соломинку.
Даже когда вновь обретенная мысль прочно заняла место в его сознании, он продолжал удивляться той иронии, которая в ней заключалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147