– Как бы то ни было, мы правильно поступили, что повесили его, – сказал он, настороженно заглядывая в лицо отца, – ребенок неизбежно почувствует обиду. Это совершенно естественно. Ее мать испытывает те же чувства. – На лице его появилась гримаса. Он недолюбливал эту Еву с ее каменным лицом.
– Она должна понять, что расплата за грех – смерть, – ответил Ливелин. Выражение лица его было мрачным.
– Надеюсь, она знает об этом, – медленно проговорил Даффид. – Но все-таки это тяжело вынести. Может быть… – он явно поколебался, – может быть, я расскажу ей, что любовников обнаружила Элейн? Тогда ей будет легче смириться с потерей, а если это ей не удастся, – он пожал плечами, – то, без сомнения, ей все же потребуется меньше времени, чтобы свыкнуться с этим. А поскольку Элейн уехала из Гвинеда, это больше не имеет никакого значения.
Какое-то мгновение Ливелин смотрел в лицо сына, удивляясь цинизму молодого человека.
– Ты имеешь в виду, что Изабелле надо на кого-то излить свою ненависть? – спросил он.
– Ну конечно, – улыбнулся Даффид. – А Элейн уехала. Разве это не лучший выход? – Он не сказал о том, что и сам Ливелин уже сделал нечто подобное, отомстив дочери за вину ее матери. Во дворце было хорошо известно, что Ливелин распорядился смягчить условия заключения его жены и что он очень скучал по ней, но своей дочери – графине Хантингтон он не посылал ни писем, ни подарков, если не считать какую-то книгу, да и то посланную с неохотой, по просьбе ее мужа.
Изабелла отнеслась к этому откровенному разговору именно так, как и нужно было Даффиду. За несколько дней до бракосочетания, улучив момент, когда их не могли услышать спутники, он подвел ее к одному из окон в недавно построенной каменной башне замка Карнарфон.
– Милая, между нами встала тень твоего отца, – медленно промолвил он, нежно беря ее руку. Будучи знатоком рыцарских и придворных манер, он и до этого ежедневно засыпал возлюбленную стихотворениями и цветами и мелкими знаками внимания – надушенными платками и лентами. – И я не могу этого выносить. – Он торжественно посмотрел на нее и был искренне тронут, когда увидел, что ее глаза наполнились слезами. – Ты должна кое-что узнать, Изабелла. – Он еще больше понизил голос, надеясь, что она наклонится, чтобы его лучше слышать, и тогда он сможет почувствовать ее нежное дыхание и видеть яркий румянец юности на ее округлых щеках. Внезапно он почувствовал порыв желания и закрыл глаза, чтобы удержать свои чувства под контролем разума.
– Знаю, она была тебе подругой, но все же я должен сказать это тебе: твоего отца предала Элейн. Он доверял ей, он любил ее почти как родную дочь, но она предала его.
Наступило долгое молчание.
– О нет! Только не Элли! – В ее голосе звучала мольба.
– Прости, Изабелла. Но в конце концов ты бы узнала об этом!
Она слегка вскрикнула, но так сдержанно, чтобы их тет-а-тет не нарушила свита. Вскоре до нее стал доходить смысл слов мужа. Элейн, ее лучшая подруга, погубила ее отца! Слезы сменились гневом, а затем бешеной яростью: «Как она только могла! Я ненавижу ее! Никогда ей этого не прощу!» Как и предполагал Даффид, его невеста забыла, что отец ее согрешил не один. Грех пал также и на мать Даффида и Элейн, и прелюбодеяние совершалось в ее постели.
Свадебный пир растянулся на несколько часов, одно блюдо сменялось другим, подносы и тарелки были наполнены острыми блюдами: молочный поросенок, лебедь, зайчатина, перепела, куропатки, тушеная баранина, мясной бульон, мидии, форель, пирог с луком-пореем, медовые и заварные пирожные. Были опорожнены, отправлены в погреба и вновь наполнены бесчисленные бочонки гасконского вина, уэльского меда, эля и виски. Сидя рядом с мужем, Изабелла устала, была перевозбуждена и начала чувствовать слабость. Она смущенно оглядывала залу, раздумывая, не убежать ли ей снова, извинившись, в ближайшую анфиладу комнат, где было не так душно, но где ее встретили бы насмешками подвыпившие мужчины. У нее был небольшой выбор: либо терпеть их сальные шуточки, либо сидеть в душном углу стола. Одурманенная вином, она все еще пыталась принять какое-то решение, рассеянно уставившись на круги воска, капавшего со свечей, в тот момент как заметила, что муж помогает ей подняться.
– Ну иди, дорогая. Приготовься, я скоро приду. – Он тихонько подтолкнул ее к группе хихикавших дам, казалось, ждавших ее. Слегка покачнувшись, она, спотыкаясь, подошла к ним, почти не слыша рева одобрения со стороны юных друзей принца и бесстыдных острот, хором раздававшихся со стоявших ниже столов.
После шума, гама и жары, стоявших в большом зале, в комнате невесты было тихо и прохладно. Учтиво поддразнивая Изабеллу, служанки раздели ее, умыли ее лицо и тело цветочной водой и помазали сладко пахнувшими мазями. Потом они расчесали ей волосы и уложили в высокую постель, снизу доверху украшенную гирляндами и цветами.
Через несколько минут, когда она прикрыла грудь шелковой простыней, дверь распахнулась и на пороге появился Даффид в сопровождении шумной ватаги молодых людей.
Она смутно следила за тем, как он нехотя пытается отделаться от своих друзей, видела, как они поймали его, и с удивлением и страхом смотрела, как они без всякой обходительности срывают с него одежды. Теперь он был тоже обнаженным. Изабелла с благоговением смотрела на него. У Даффида было гибкое мускулистое тело, самое красивое, которое она когда-либо видела, и прекрасная эрекция.
С криком одобрения молодые люди толкнули его в постель рядом с ней. Во время этого маневра девушка крепко прижала к себе простыню, но юноши не упустили шанса представить себе прелести юной принцессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179