– Она схватила Эмму за руки и усадила ее на соседний стул. – Я знаю, он хороший и добрый, и он тебя обожает, но он же тебя и подавляет. – Она указала на подругу рукой. – Вот передо мной сидит замечательная женщина, которая желает вырваться на свободу! – Она наклонилась вперед. – А куда именно ты перебираешься? Я надеюсь, что смогу часто к тебе приезжать?
Эмма, сама того не замечая, улыбнулась. Она заказала девушке, стоящей у стойки, две чашки кофе, повернулась к Флоре и пожала плечами.
– Ты первая, кто не заявил, что я – свихнулась.
– Конечно, нет! – Флора наклонила голову и с улыбкой смотрела на Эмму. – У тебя полно друзей, Эм, которые тебя искренне любят, просто они все ужасно заурядные. Во всяком случае, те, кого лично я встречала. Никто из твоих коллег и друзей Пайерса не понимает твою истинную сущность. Я даже начала бояться, что Пайерс постепенно убивает твое «я», заменяя его на своего делового партнера!
Эмма расхохоталась:
– Да, вот они, нужные слова, которые я так надеялась услышать! Но... Мне снятся ночные кошмары. Я не могу передать, как мне страшно. Это такой ответственный шаг! Я до сих пор не могу объяснить, почему я делаю это.
Флора сказала:
– Потому что ты поняла, что клетка закрывается.
Эмма задумчиво посмотрела на подругу.
– Ты думаешь, именно поэтому? А не из-за того, что я просто... влюбилась в знакомый с детства дом?
Флора покачала головой.
– Все мы иногда влюбляемся в какие-то вещи, но редко что-то предпринимаем для достижения цели. – Она хихикнула. – Эм, на самом деле ты действовала, повинуясь внутреннему порыву, а это очень важно. Ты помнишь, как мы мечтали в детстве? Играли в наше будущее. А когда выросли, забыли о наших мечтах. Но они все еще живут в нас, хотя кажутся недостижимыми, нереальными, о них иногда хочется забыть, но иногда хочется и вспоминать. – Она наклонилась и положила свою ладонь на руку Эммы. – Ты вернулась в детство, когда была очень счастлива. Не упускай свой шанс. И не оглядывайся назад. Иди навстречу судьбе!
Эмма ответила не сразу.
На улице, провизжав тормозами, остановилась машина, и услышали злобные голоса двух человек, которые обменивались резкими репликами под аккомпанемент звука мотора. Пара вошла в магазин, громко споря, и ребенок, шедший между ними, заплакал.
– Ты приедешь ко мне? – Эмма закусила губу.
– Попытаюсь. Извини, дорогая, мне пора, – сказала Флора, глядя на часы. – Через полчаса ко мне придет пациент. Не пропадай и не забудь дать мне свой новый адрес. – Она соскочила со стула и наклонилась, чтобы взять сумки. – Помни, это все произошло с тобой не случайно, Эм. Звони и пиши мне. – Она, обняв и поцеловав Эмму, ушла.

18

Среда , вечер
Майк Синклер проснулся внезапно. Сердце неистово колотилось от страха, он сильно вспотел. Сев на кровати, он потянулся к будильнику и неловким движением свалил его на пол, а потом долго искал. Было всего половина двенадцатого, он проспал меньше получаса. С тихим стоном он встал, подошел к окну и раздвинул шторы. Светила огромная желтая луна, изливая свой сумрачный свет в сад и в окна дома. Какой же он видел сон? Постепенно он вспомнил. Он видел медведя, бегущего по аллее ему навстречу. Зверь был черный-черный, его длинные изогнутые когти яростно скребли дорожку, зубы у него были огромные, дыхание зловонное, аленькие красные глаза злобно смотрели прямо ему в лицо. А он не мог пошевелиться, не мог сдвинуться с места...
Майк глубоко вздохнул, глядя в окно, и понял, что невольно высматривал медведя среди черных лунных теней сада.
– Ладно, Майк. Это же всего лишь сон, – пробормотал он сам себе и, вернувшись к кровати, сел и включил ночник на тумбочке. Рядом лежала его старая Библия, подаренная бабушкой по случаю его конфирмации. Он взял ее, и в голове вдруг зазвучала старая детская молитва: «Избави нас, Боже, от страшилок, пугалок и противных ужастиков». В ней уже сказано все, что нужно. Он прижал Библию к груди.
– Отче наш, иже еси на небесех. – Он сделал паузу. За дверью спальни скрипнула половица. Потом он услышал звуки, будто кто-то скребется. Ритмичные поскребывания и постукивания, словно... когти медведя! Он тряхнул головой и, положив Библию, направился к двери. Дернув за ручку, он распахнул ее и выглянул в коридор. Там никого не было.
– Эй? – В тишине его голос прозвучал неожиданно громко. В ответ – тишина. Он шагнул вперед и включил свет: блеснул отполированный пол коридора, осветилась красная дорожка в самом узком месте у его двери. Осветились и двери, ведущие в запертые спальни по обеим стенам, и главная лестница со старинными дубовыми перилами, тонувшими в темноте холла внизу. Он поднялся по лестнице на самый верх.
– Здесь есть кто-нибудь? – Дверь его кабинета была открыта, и он увидел залитую лунным светом пустую комнату. Босиком сбежав по лестнице, он остановился на пороге кабинета, внимательно его осмотрев. Высокие французские окна в сад были распахнуты, и можно было видеть клочья тумана, ползущего по лужайке к дому...
– Проклятие! – прошептал он и включил свет. Если в дом кто-то залез, виноват он сам. Он вспомнил, как закрывал окна и уже собирался повернуть ключ в замке. В этот момент зазвонил телефон, и он отвлекся. Разговор с архидьяконом занял двадцать минут. Потом он вышел из комнаты, так и не проверив окна.
За дверью стояли несколько тростей, принадлежавших его предшественнику, страдавшему артритом. Он взял одну из них и, крепко сжав, принялся обыскивать дом. Столовая, гостиная, кухня, чердак, четыре спальни, два аттика... Нигде никого не было. Когда он завершил обход, в доме уже горели все огни. Посторонних он не нашел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169