Пошел отсюда, пока я тебе все ребра не переломал!
Тут еврей – а незнакомец оказался именно им – ловко вскочил, подобрал полы халата и, не дав Карлосу де Карабасу еще раз прикоснуться ногой к собственной пятой конечности, пустился наутек. Собравшиеся у ворот ребята заулюлюкали.
– Вот видишь, сын мой, – объявил маркиз, завидев подошедшего Хуана, – сколь жалок сей народ, который неугоден Богу, потому как не является христианским.
Реакция мальчика была мгновенной. Вмиг привиделось ему, сколь прекрасным будет новая погребальная процессия детей, если вместо еретического животного роль покойника исполнит еретик. Хуан подхватил с земли камень и бросил им в спину взбиравшегося на осла еврея. Тут же все остальные озорники, подхватив камни, стали бросать ими в несчастного ростовщика. Осел, которому кто-то ловко попал прямо под хвост, взревел, сбросил с себя седока и умчался, не разбирая дороги. Дети же преследовали еврея до самого конца улицы.
Как оказалось позднее, несчастный ростовщик, с позором выгнанный из Карабаса, вечером вернулся в селение и направился за помощью к единственному государственному представителю, то есть к викарию. Там иудей поведал о своих потерях, присовокупив к многочисленным ушибам и побоям убежавшего осла. Услышав из уст незнакомца, что причиной его несчастий был самый высокородный житель Карабаса, а также изумившись стоимости осла, которую требовал с маркиза ростовщик, викарий страшно рассердился и приказал прибежавшим на зов дюжим работникам схватить неверного и посадить его в тюремную камеру. Напрасно плакался несчастный еврей, махая, словно белым знаменем поражения, распиской дона Карлоса, викарий был непреклонен:
– Что тычешь ты мне этим листом бумаги? Этот крест не есть обязательство достопочтенного маркиза де Карабаса. Откуда я знаю, может, ты сам его нарисовал, как и придумал, сколько стоит твой осел. Посиди-ка покуда здесь, а утром я попрошу дона Карлоса объяснить, в чем тут дело. Тоже выдумали человека от ужина отрывать по всяким пустякам.
Хуан, проследив, что нечестивого ростовщика благополучно посадили под замок, мигом направил свои быстрые, как ветер, ноги на окраину селения, где раскинулось уже довольно приличное кладбище животных, похороненных детьми Карабаса. Уже через некоторое время он, к вящей радости остальных озорников, вернулся, старательно зажимая нос одной рукой и неся в другой последнюю жертву похоронной процессии, выкопанную им только что.
Тюрьма, а вернее, сбитая из глины вперемешку с навозом конура выходила единственным своим редко зарешеченным окном на улицу. Стараясь не шуметь и воротя носы от нестерпимого смрада и зловония, распространяемого дохлым, полуразложившимся поросенком, мальчишки подкрались к оконцу. Хуан размахнулся и ловко швырнул труп прямо меж решеток в конуру. Из тюрьмы раздался душераздирающий визг. Юный маркиз де Карабас зло засмеялся, прислушиваясь к всхлипам и стенаниям ростовщика, никак не решавшегося взять в руки труп поросенка, к которому евреям было запрещено даже прикасаться, дабы избавить себя от мучений. Наконец боязнь задохнуться поборола религиозные и нравственные преграды, и еврей выбросил труп наружу. Один из озорников тотчас подобрал его и забросил обратно в тюрьму. Раздался новый вой, в котором теперь уже слышалось более жалоб, нежели испуга. Мальчишки в восторге стали подвывать ростовщику.
Подобное перебрасывание дохлым поросенком продолжалось до тех самых пор, покуда привлеченный воем викарий не подошел к тюрьме и не разогнал стайку озорников.
Наутро никто даже не стал разбираться в деле, которое привело ростовщика в селение. Один из работников просто отпер тюремную конуру и пинками выгнал из нее ослабевшего от голода и побоев еврея. Тот, подобрав полы своего свалявшегося, некогда блистательного халата, медленно побрел по дороге, ведущей прочь от столь нерадушно принявшего его Карабаса. Уже порядком отойдя от селения, ростовщик, коего звали Авраам Клейнер, обернулся и погрозил измазанными грязью и останками разлагавшегося трупа поросенка кулаками.
– Проклинаю тебя! И тебя, и род твой до последнего колена! – воскликнул он, произнеся старинное иудейское заклятие. – Проклинаю и клянусь Яхве, что отомщу всеми известными способами за это унижение.
Еврей тут же очертил вокруг себя круг и произнес еще одно, еще более могущественное заклинание.
В это же самое время, покуда ростовщик, выйдя за селение, клялся в мести, Хуан грезил наяву. Ему виделся распятый на огромном кресте черный бык, с которого прожорливые мухи с золотистыми брюшками заживо снимают кожу. Бык глядел в небо мученическими голубыми глазами, из которых на землю вместо слез падали ослепительно белые жемчужины. Видение было настолько прекрасным, что, очнувшись, мальчик еще долго не мог прийти в себя от восторга. Он решил, что картина, пригрезившаяся ему наяву, обязательно должна значить нечто важное, что вскорости произойдет в его жизни.
А дон Карлос тем временем почти совсем сошел с ума. Он наконец-то нашел образ нового креста, которому посвятил большую часть своего времени и который просто обязан теперь спасти папскую католическую церковь от нахлынувших на нее со всех сторон еретиков, иудеев и мусульман. Надо сказать, что к тому времени король Фердинанд и королева Изабелла Кастильская повели великую войну за освобождение южных земель Испании от мавров, что не могло не отразиться на взглядах дона Карлоса. Едва осознав всю важность открытия, маркиз громогласно позвал единственного слугу, старого Хорхе, и велел ему одеть себя в праздничный камзол и седлать лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65