– Откуда она у вас? Неужели вы из них?..
– Из каких «из них»?
Девочка опустила голову.
– Почему у вас его фотография?
Кит тяжело вздохнул.
– Это мой сын. В полиции сказали, что он погиб, но я в это не верю. Слышал, что он где-то в туннелях. – Его голос дрогнул. – Умоляю, скажи, ты его видела?
Джинкс подняла голову и несколько секунд внимательно изучала лицо Кита.
«Да, все верно. У этого человека такая же крепкая нижняя челюсть, как и у Джеффа Конверса, которого я видела вчера утром. И вообще они похожи».
Она осмотрела платформу, нет ли где «пастухов», затем кивнула:
– Да, я его видела. Он действительно там. И его преследуют.
Кит не отрывал от нее взгляда.
– Кто преследует? Полиция?
Джинкс отрицательно покачала головой.
– Охотники. Они... – Она резко замолчала. По лестнице быстро спускались два транспортных копа. – Вот черт, эта скотина вызвал подмогу!
Джинкс бросилась к лестнице, ведущей на нижнюю платформу. Кит помчался за ней. Когда он спустился вниз, ее нигде не было, но через секунду фигурка мелькнула на путях правой платформы. Девочка бежала ко входу в туннель. Уже был слышен шум приближающегося поезда.
– Подожди! – крикнул он. – Скажи хотя бы, как тебя зовут?
Киту показалось, что девочка его не слышит, но через пару секунд она обернулась.
– Джинкс!
Ее крик потонул в реве поезда, который уже прибывал к станции. Она рванула в туннель. Копы подбежали, когда поезд подъехал. Обычная рутина: люди вышли из вагонов, другие сели. Затем двери закрылись, и, набирая скорость, поезд устремился в туннель, где совсем недавно скрылась Джинкс.
– Куда она пошла? – требовательно спросил один из копов. – Девочка в джинсах и фланелевой рубашке, с которой вы разговаривали.
Кит пожал плечами.
– Не знаю. Когда я сюда спустился, ее уже не было. И мы не разговаривали. Просто она спросила, где ей лучше сделать пересадку на «Гранд-Сентрал».
Копы проворчали что-то невнятное и двинулись обратно к лестнице, а Кит остался стоять, вглядываясь в туннель.
«А если ее сбил поезд? Нет, если бы это случилось, он бы обязательно остановился».
Киту хотелось немедленно спрыгнуть на пути и последовать за ней в темноту, но он вспомнил, как одет. А также о том, что привезенный Ди Марко пистолет остался в ящике стола в квартире Джеффа.
«И зачем только я согласился пойти на мессу!»
Кит взбирался по лестнице обратно на верхнюю платформу, на ходу нажимая кнопки сотового телефона. Он звонил Хедер, тоже на сотовый.
– Скажи Мэри, – произнес он, когда она ответила, – что на мессу я прийти не могу. – Я... – Он хотел разъединиться, но потом решил, что в любом случае Хедер имеет право знать о его намерениях. – Я еду домой переодеться, а потом пойду искать Джеффа.
Не давая ей возможности ответить, Кит отключил телефон и быстро вошел в вагон поезда, следующего из центра.

* * *

Звонок Кита застал Хедер на Пятьдесят девятой улице. Закончив разговор, она быстро развернулась и побежала назад к дому. Запыхавшись, вбежала в вестибюль, попросила консьержа вызвать такси и через пять минут, может быть, даже раньше спустилась с дорожной сумкой. Такси уже ждало у тротуара. Усевшись на заднее сиденье, Хедер назвала водителю адрес Джеффа и стала молиться, чтобы Бог не позволил ей опоздать.

* * *

Перри Рандалл никогда не изменял своей привычке. И сейчас, подходя к клубу, на несколько секунд остановился на противоположной стороне улицы полюбоваться зданием. Да, члены клуба были люди влиятельные – не только в Нью-Йорке, но и далеко за его пределами, – хотя достоверно об этом знали лишь очень немногие. Потому что в основном это были «серые кардиналы», стоящие за спинами председателей огромных финансовых корпораций, глав нефтяных картелей и медиамагнатов.
«Сотый» создали те, чьи лица редко появлялись на страницах газет и телевизионных экранах, но от кого зависело избрание того или иного сенатора или даже президента.
Перри Рандалл вспомнил, как в первый раз вот так же стоял напротив «Сотого», прежде чем пересечь Пятьдесят третью улицу, подняться на несколько ступенек и войти в парадную дверь. Ему уже было известно, что здесь нет швейцара, не нужно звонить или стучать дверным молотком. У каждого члена «Сотого» был свой ключ.
Момент был, несомненно, торжественный, но, как ни странно, Перри чувствовал себя совершенно спокойно. Впрочем, как и неделю назад, когда на письменном столе обнаружил солидный кремовый конверт. На лицевой стороне каллиграфическим почерком были написаны его фамилия и адрес. В первый момент ему показалось, что это приглашение на свадьбу, но, перевернув конверт, он увидел оттиснутый на клапане обратный адрес:
УЭСТ-САЙД, ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ УЛИЦА, 100.
Ни названия города, ни почтового индекса, но Перри Рандалл знал, что указывать это не было никакой необходимости.
Ни один из таких кремовых конвертов никогда не покидал пределы Манхэттена. И его присылали не по почте, а со специальным курьером. Так будет всегда.
В четверг вечером Перри прибыл в «Сотый» уже как полноправный член.
Здание было обычное, ничего экстраординарного. Здесь могло размещаться все, что угодно – квартиры, консульство, офис небольшой адвокатской конторы. Два больших окна нижнего этажа, предусмотрительно задернутые шторами, были выполнены в стиле Андреа Палладио Итальянский архитектор эпохи Возрождения, оказавший большое влияние на стиль бытовой архитектуры XVIII века в Англии и США.

. Между ними массивная дверь, изготовленная из единого куска красного дерева. На небольшой, превосходно отполированной серебряной пластинке выгравирован номер 100.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94