Несколько минут спустя они, дружески болтая, вышли из офиса Джеймсона.
Пропуск в лифт лежал у Катарины в кармане.
А ключи Майкла, полагала она, – в его кармане. Насколько ей было известно, он не терял их ни разу в жизни.
Она переждала с полчаса, прежде чем направиться в северное крыло, и, минуя своего нового друга-Охранника, бросила ему:
– Что ж, я – в соляные копи, – и подмигнула.
Все ее самообладание понадобилось, чтобы, идя по коридору, не оглянуться на камеру, которая, как она полагала, сейчас была настроена на нее. Вынимая из кармана пропуск и поднося его к серой сенсорной пластине, Катарина надеялась, что на экране не видно, как трясется ее рука.
Огонек сменился на зеленый. Через секунду двери лифта расползлись в стороны. Она вошла внутрь, нажала нижнюю кнопку, потом попробовала засечь, сколько времени займет спуск. Лифт шел гладко, движения даже не ощущалось; когда двери распахнулись, она могла быть как пятнадцатью, так и пятьюдесятью футами ниже.
Или сотней.
В коридоре никого не было. Катарина уверенно зашагала вперед, хоть и не имела точного представления, что именно ищет.
Ну, во-первых, конечно, то, что доставили ночью. Она представила себе план подвального этажа, как он выглядел на экране монитора, и постаралась припомнить, в какой комнате был распакован гробоподобный ящик.
Она почти уверена: третья дверь направо.
Дойдя до нее, Катарина помедлила, борясь с нестерпимым желанием оглянуться на камеру, установленную над лифтом, и повернула дверную ручку. К ее глубокому облегчению, дверь открылась.
Она узнала комнату сразу, едва вошла: безупречно чистая, с полом из белой плитки, с белым эмалированным прозекторским столом в центре, с большой лабораторной стойкой у стены. Другую стену занимали три металлических шкафа с большими выдвижными ящиками.
Именно такие показывают в телесериалах, когда действие происходит в морге.
Набравшись духу, Катарина пересекла комнату и подошла к шкафам.
Нет, это ошибка. Это должна быть ошибка! Это не может быть морг.
В мыслях был хаос. Что, если кто-нибудь войдет?
Что, если за ней наблюдает охранник?
Что, если комната под сигнализацией?
Пошла прочь, прошептал ей внутренний голос. Прочь отсюда, немедленно вверх и не лезь в чужие дела. Тебя наняли, чтобы разобралась со скелетом. Тем скелетом, который Роб нашел в двух милях отсюда. Все остальное тебя не касается.
Уходи.
Уходи отсюда!
Но не слушая голос, она протянула дрожащую руку и вытянула первый попавшийся ящик.
Пусто.
Напряжение чуть-чуть спало, и она потянулась к другому.
Пусто.
То же и с третьим, и с четвертым.
Рука больше не дрожала, и она почувствовала себя глуповато. То, что она там видела прошлой ночью, никак не может быть...
Тут рука вытащила пятый ящик, и мысль застопорило, потому что Катарина смотрела в лицо юноши.
Он был лет семнадцати-восемнадцати, с крупными чертами лица, светлыми волосами и вмятинкой на подбородке.
И мертвые голубые глаза не мигая смотрели на нее из запавших глазниц на сером, лишенном выражения лице.
Катарина застыла, как изваяние, сдерживая подступающую тошноту. Веди себя как ни в чем не бывало, сказала она себе. Если они наблюдают, надо быть невозмутимой. Веди себя так, словно ты в курсе происходящего.
До конца вытащив ящик, она увидела огромный У-образный надрез на торсе юноши. Все его органы были на месте, все – за исключением полностью изъятых легких.
Легких?
Ей вдруг вспомнился текст единственного файла, который они смогли открыть в директории «Серинус».
Загрязнение окружающей среды? Возможно ли, чтобы юноша умер от загрязнения?
Она вытянула ящик дальше, ища что-нибудь, что угодно, что помогло бы идентифицировать труп. И, вытащив до предела, нашла.
На большом пальце правой ноги была бирка. Катарина сорвала ее, сунула в карман, задвинула ящик и готова была уже выйти из комнаты, как в стене по правую руку, в глубине комнаты, заметила дверь. Подойдя поближе, прислушалась. Услышала ритмичный гул. Помедлила, но потом все-таки попробовала повернуть дверную ручку.
Та повернулась, и Катарина приоткрыла дверь, чтобы заглянуть внутрь.
Это оказалось чем-то вроде машинного зала, с множеством баков различного размера, каждый из которых распределительными рукавами с вентилями присоединен к центральному резервуару, от которого уходило за две стены еще несколько толстых труб. Поблизости работал насос, который, видимо, гнал содержимое резервуара по трубам.
От него-то и исходил гул.
И в противоположной стене, и еще в одной, дальней, как раз в тех, сквозь которые уходили толстые трубы, были пробиты широкие двери, и Катарина проворно подошла к ближайшей, прислушалась, попробовала ручку.
Заперто.
Тогда она подошла к другой, но и ту отворить не удалось.
Огорченная, она сильней дернула за ручку. Поискала электронный замок, как у лифта, но не нашла. Может, где-то здесь ключ? Но что, если тут тоже включена камера?
Повертела ручку еще немного, сдалась и вернулась в морг. Подумала, не вернуться ли, не искушая удачу, к лифту, но ряд закрытых дверей в коридоре манил ее, как магнитом.
Решившись, Катарина отвернулась от лифта, медленно двинулась по коридору и шагов через тридцать на одной из дверей увидела табличку:
Проект «Серинус»
Зачарованно уставилась на нее, понемногу приходя к мысли, что пароль к запертым файлам, отсутствие которого так угнетало ее вчера, больше не нужен. Собравшись с духом, Катарина протянула руку и попробовала открыть дверь, почти уверенная, что она, как и те, что в комнате рядом с моргом, будет закрыта.
Отнюдь. Очевидно, Йошихара полагал, что системы допуска в лифт вполне достаточно, во всяком случае, для этой части лаборатории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93