– С Джошем Малани и другими ребятами. – Какими другими?
Майкл подумал.
– С Джеффом Киной и Киоки Сантойя. И Риком Пайпером.
Первые два имени Катарине что-то напоминали. Она словно бы где-то их уже слышала. Но где? В какой связи? Прежде чем она сформулировала вопрос, Майкл уже на него ответил.
– Киоки – это тот парень, которого его мать нашла в тростнике вчера утром.
Катарина припомнила то сегодняшнее радиосообщение, что они слышали по дороге в школу.
– Это было позапрошлой ночью, верно? Когда ты поздно вернулся?
Майкл кивнул.
– И ты видел это во сне тогда ночью? И вчера тоже?
Майкл снова кивнул.
Катарина вонзилась в него взглядом.
– Что-то случилось? Когда вы ныряли, что-то случилось?
Майкл быстро подумал, что сказать, но и заминки было достаточно, чтобы стало ясно, что запретное ныряние не обошлось без приключений.
– Да ничего особенного, – сказал он. – Просто баллоны оказались неполные, и пришлось выйти из воды раньше времени, вот и все. Подумаешь.
– Но у тебя из-за этого кошмары, – напомнила ему Катарина, – не говоря уж о том, что случилось с...
– Ой, мам, перестань, – застонал Майкл. – Никто толком не знает, что случилось с Киоки!
Катарина внимательно посмотрела на сына. Мало того, что он ей лгал, еще и поступок его сам по себе был безответственной, непростительной глупостью. Безусловно следует наказать его, лишить всех привилегий, сделать все, чтобы это стало ему уроком. Но сейчас, вот сию минуту, после бессонной ночи и трудного дня, она слишком устала, чтобы справиться с этой задачей. Кроме того, он ведь жив, и дома, и ничего страшного не случилось. И, может быть, то, что он не рассказал ей об этом сразу, отчасти ее вина – в конце концов, она слишком опекала его все эти годы. И, не вмешайся Роб Силвер, вообще не подпустила бы сына к подводному плаванию.
Усталость, копившаяся весь день, брала свое, и Катарина решила, что уж это, по крайней мере, подождет до завтра.
– Иди спать, – сказала она, и тут у нее возникла мысль. – И знаешь что, Майкл? Ты проштрафился, вот и решай сам, как будешь наказан. Я для этого слишком вымотана и слишком сердита. Так что тебе карты в руки. Согласен?
Майкл долго смотрел на нее, и по выражению его глаз ей стало ясно, что мысль верная: наказание, которое он выберет себе сам, по воздействию ни в какое сравнение не пойдет с тем, что могла бы придумать она.
– Согласен, – ответил он наконец. – Пожалуй, это по-честному. – Он встал и почти уже вышел из комнаты, но потом вернулся, нагнулся и поцеловал ее в щеку. – Извини, ма. Во-первых, не надо было этого делать, а во-вторых, надо было сказать тебе. – Он выпрямился, тихо сказал: – Спокойной ночи, – и пошел к себе.
– Майкл?
Он обернулся.
– Смотри не переборщи с покаянием.
Через несколько минут, рухнув в постель, Катарина поняла, что слишком устала, чтобы уснуть. Потом сочла, что невыносимо душно. Поднялась, пооткрывала все окна. Не слишком-то это помогло: со стороны Большого Острова ветер доносил сюда едковатый дымок извержения.
Прежде чем снова лечь, Катарина прислушалась у двери в комнату сына. Он мирно спал.
Глава 22
Такео Йошихара как всегда проснулся на рассвете. Не разнеживаясь, он тут же встал, надел рубаху-алоха, белые брюки и сандалии – обычную свою униформу, которую он носил на Мауи, и направился в маленький павильон-столовую. Обычный завтрак из супа-мисо, рыбы и чая уже стоял на столе, как и во все дни его пребывания в поместье.
За едой он просматривал новости о состоянии финансовых рынков и отчеты, поступившие со всего мира за ночь.
Похоже, со вчерашнего дня он стал на тридцать миллионов богаче.
С последним глотком чая с отчетами было покончено; Йошихара вышел из павильона и садом направился в исследовательский центр, лишь раз приостановясь по дороге сорвать увядшую орхидею, которую проглядели садовники-филиппинцы.
Войдя в здание центра через главный вход, он кивнул охраннику, толкнул двойные двери, ведущие в южный коридор, и быстро пошел коридором к лифту. Достал из кармана бумажник, провел им перед неприметной серой пластиной над кнопкой вызова, и красный огонек вверху пластины тут же сменился зеленым. Спустя секунду двери лифта раскрылись. Йошихара вошел внутрь. Двери сомкнулись.
Меньше чем через минуту он оказался в той лаборатории, куда минувшей ночью доставили деревянный ящик. Ящика, впрочем, не было, его унесли, так же, как остатки сухого льда, которым было проложено его содержимое и пластиковые простыни, в которые оно было обернуто.
Осталось только тело, и оно было почти неузнаваемо.
Когда дверь лаборатории открылась, Стивен Джеймсон поднял голову. С удивлением узнав шефа, взглянул на часы.
Почти 6:30.
Вдруг, после долгой бессонной ночи, проведенной за вскрытием, накатила усталость. Джеймсон снял очки, потер покрасневшие глаза, потянулся.
Кивком поздоровавшись с доктором, Йошихара подошел к прозекторскому столу и взглянул на то, что осталось от тела, по его приказу вырытого из могилы и доставленного на Мауи. Если зрелище искромсанного трупа и оскорбило его чувства, внешне он это ничем не выдал.
Тело было располосовано от пояса до подбородка, и все внутренние органы из него изъяты. Грудная клетка – вскрыта, ребра раздвинуты, чтобы обеспечить удобный доступ к легким и сердцу, так что сейчас грудь зияла огромной дырой и из-за того что крови в ней совсем не было, казалось, что и жизни не было никогда. Останки выглядели муляжом, вылепленным не из плоти – из воска.
Но Йошихара, конечно, знал, что это не так, – он сам видел фотографии мальчика, снятые всего несколько недель назад. Белый, семнадцати лет от роду, ростом чуть больше шести футов, с широкими плечами и узким тазом атлета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93