Можно выложиться и настичь их на первой стометровке, но на второй они обойдут. И тогда, истратив все силы на спринт, он кончит в самом хвосте класса.
Такой поворот дела человеку, только вчера попавшему в легкоатлетическую команду, не к лицу.
И еще хуже будет, если Зэк или Скай из распоследних выберут его в команду.
Лучше всего не пыжиться и прийти где-то в середине.
Оглянувшись, он увидел, что за ним бегут только двое, поэтому слегка прибавил шагу, быстро обойдя троих, а потом еще двоих бегунов. Обойдя этих пятерых, умерил темп и перешел на легкую рысь, которой без труда достанет на весь остаток дистанции.
Плохо только, что эта дурацкая тяжесть в легких усилилась и икры жжет нестерпимо.
Но вчера ведь он сделал полный круг, а потом еще обошел в спринте Джеффа Кину! Что, черт возьми, случилось?
И снова, как уже не раз этим утром, он вспомнил вчерашнее приключение.
Но думал он не только о погружении. Еще о долгом пути по неровному лавовому полю, когда он шел, спотыкаясь на каждом шагу.
И о ссоре с мамой, и о бессонных часах после кошмара. Так чему ж удивляться? Тело просто наказывает его за вчерашнее.
Странная мысль промелькнула в его мозгу: может, так оно было и с Киоки Сантойя? Если б они все не пошли нырять, если б пошли в кино и рано разошлись по домам, как хотели сначала – был бы Киоки теперь жив?
Но это же бессмыслица. Какая связь между тем, что они делали прошлой ночью, и тем, что случилось с Киоки? Случилось, и все тут...
Ему самому, впрочем, ныряние, ходьба по лаве и недосып обходятся дорого. Ладно, за все надо платить. Но все-таки он не может допустить того, чтобы прийти последним.
Решив, что не будет обращать внимание на трудности с дыханием и боль в ногах, Майкл в прежнем темпе обогнул поворот и вышел на прямую. Один из тех ребят, кого он обошел раньше, догнал его и пошел вровень.
– А я-то думал, тебя будет не достать, – сказал он, обидно засмеялся и вырвался вперед, приволакивая ноги по посыпанному золой треку, чтобы поднять больше пыли.
Майкл отвернул голову, но совсем не вдохнуть пыли не удалось и он приготовился подавить приступ кашля, который наверняка начнется. Однако, выйдя из пылевого облака, почувствовал прилив сил.
Он был прав! Что бы там ни было, надо работать, и все тут! Боль в ногах ослабла, и грудь болела меньше, так что он набрал скорость и принялся во второй раз догонять парня. Скоро он отставал от него всего на шаг, и хотя глаза от золы горели, Майкл чувствовал, что силы к нему возвращаются. На последнем повороте Майкл вырвался вперед.
Теперь до финиша был всего ярд. В последний рывок Майкл вложил все свои силы. Он обошел еще одного парня и пересек линию, чувствуя, что дышит с трудом, а ноги опять горят. Только перейдя на шаг и вернувшись к классу, он понял, что учитель не спускал с него глаз.
– В чем дело, Сандквист? – спросил он. – Джек Питерс рассказал мне, каким молодцом ты вчера выступил. Сегодня тебе похвастаться нечем. Ты здоров?
Майкл помедлил с ответом. Может, сказать об этом странном ощущении в легких? И о жжении в икрах? Но если он скажет, учитель поступит так же, как всегда поступали учителя в Нью-Йорке: пошлет к врачу.
А уж это ему совсем ни к чему. Ни за что!
– Нормально, – сказал он. – Просто я вчера поздно лег.
– Не вздумай сказать об этом Питерсу, – ответил учитель. – Хочешь быть в команде – держи форму. Дошло?
– Дошло, – кивнул Майкл, думая про себя, что, наверно, где-то есть правило брать в учителя физкультуры только болванов. Он хотел было повернуться и уйти, когда учитель заговорил снова, и Майкл подумал, уж не прочел ли он его мысли.
– Раз дошло, давай еще пару кругов. И на бегу подумай о пользе ночного сна.
Все остальные ребята стали делиться на две команды для игры в бейсбол, а Майкл вышел на трек.
Он боролся с болью в груди и горящими икрами, твердо решив ни за что не сдаваться.
Он сам сделал себя сильным, он вошел в легкоатлетическую команду, и чем бы ни было вызвано странное чувство в груди, он его переборет.
Или умрет в борьбе.
Глава 11
С белой завистью взирала Катарина на офис, выделенный Робу Силверу в поместье Такео Йошихары. Он находился в огромном павильоне, и в нем было две просторные, с выходом в сад, комнаты, разделенные ванной и вместительным стенным шкафом. Одна из них была занята письменным столом и картотеками, а в другой стояли рабочие столы с фотографиями, рисунками, чертежами и даже моделями традиционных полинезийских строений, разбросанными в порядке, который, возможно, для Роба имел смысл, но Катарине казался попросту беспорядком. Помещение было раз в восемь просторней ее кабинета в нью-йоркском музее, и с первого взгляда было видно, что Йошихара обеспечил Роба всем необходимым оборудованием. В той комнате, что побольше, у стены стоял второй письменный стол, на котором красовались компьютер, несколько принтеров, сканер и еще какое-то оборудование, названия которого Катарина не знала.
– Можешь запустить меня в Сеть? – спросила она. – Надо просмотреть кое-какие музейные файлы. Помнится, видела я там что-то похожее на наш череп...
– У меня идея получше, – сказал Роб. – Дай-ка мне твои снимки...
Озадаченная Катарина вынула фотографии черепа из рюкзачка и стала смотреть, как Роб поместил их на рабочую панель сканера, запустил программу, позволяющую манипулировать с изображениями, и принялся быстро вводить команды и щелкать мышью. Через несколько минут на дисплее появилось восемь изображений раскопанного ими черепа в разных ракурсах.
Еще шесть картинок было посвящено челюсти.
Роб встал.
– Теперь выдели уникальные особенности, на которые ориентировалась бы при поиске аналогичных экземпляров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93