Финнерти кивнул.
– Да я и не сомневаюсь. Я просто... как бы сказать... восхищен, что ли, – так помнить все... – Он снова повернулся к Алексу. – Ты сейчас рассказал нам все, что происходило «У Джека», и даже слово в слово воспроизвел, кто что говорил. А вот скажи – в поведении Боба или Кэйт тебе ничего не показалось странным? Они вели себя... м-м... нормально, как и всегда?
Несколько секунд Алекс смотрел на Финнерти.
– Я не знаю, – ответил он наконец. – Понимаете, я уже давно не знаю, что вообще считают нормальным. Вы хотите, чтобы я описал, что, по моему мнению, они чувствовали – но дело в том, что сам я чувствовать не могу. Мог, как и все, до той катастрофы – по крайней мере, так все говорят, – но после операции все куда-то пропало. Но вели они себя, как раньше, как и всегда. – Неожиданно он ухмыльнулся: – Боб Кэри даже немного меня поддразнивал.
– Это мы знаем, – кивнул Том Джексон. – Твоя подружка уже рассказала нам. И жаловалась, что ты, мол, теперь не краснеешь.
– Этого я тоже больше, наверное, не могу. Думаю, что научусь со временем, но пока еще не приходилось.
– Как, то есть, «научусь»? – удивился Джексон. – Ты же, например, улыбаешься.
Алекс взглянул на отца, Марш кивнул.
– Этому я тоже учился, – ответил Алекс. – Тренировался или – как лучше сказать... Понимаете, я не такой, как другие люди. Поэтому мне приходится учиться вести себя, как они. Я знаю, что когда людей поддразнивают – в шутку, – они улыбаются, поэтому я улыбнулся Бобу.
– О'кей, – кивнул Финнерти, не сводя взгляда с Алекса и чувствуя, как по спине пробежали мурашки. – А больше ты ничего не помнишь? Может быть, еще что-нибудь?
Подумав, Алекс отрицательно покачал головой. Спустя несколько минут входная дверь захлопнулась за полицейскими.
– Алекс... – начал Марш нерешительно. – Может быть, ты и правда вспомнил что-то еще о вчерашнем вечере, но не сказал им?
Алекс снова покачал головой. Нет, он рассказал им все. Ведь они же не спрашивали его, кто убил Валери Бенсон. Если бы спросили, он бы, разумеется, сказал им, хотя и не смог бы объяснить, из-за чего умерла Валери или та, другая женщина – Марти Льюис. Но когда на следующее утро Алекс открыл глаза, он знал, почему все это происходит в его мозгу, и как бы в подтверждение этому последние недостающие части головоломки заняли свои места.
А значит, он скоро в точности будет знать, что случилось. А потом – и самое главное – кто он такой.
* * *
– Алекс! – сидевшая, как всегда, за своим столом Арлетт Прингл удивленно вскинула брови. – Ты, я вижу, становишься нашим постоянным читателем!
– Мне нужно еще кое-что посмотреть, мисс Прингл. Есть у вас еще что-нибудь о нашем городе? – спросил Алекс.
– О Ла-Паломе? – в голосе Арлетт Прингл слышалось сомнение. – Если и есть, то немного. Ту книгу я тебе уже показывала... – она пожала плечами. – А больше, пожалуй, ничего. Здесь и не происходило ничего такого, о чем стоило бы писать летописи.
– Но ведь что-то же должно остаться, – тон Алекса стал почти умоляющим. – Что-нибудь о старых временах, когда эти земли принадлежали еще Мексике.
– Мексике... – повторила Арлетт. Задумчиво поджав губы, она постукивала пальцами по столу. – Боюсь, что я не вполне представляю, что именно тебе нужно. У меня есть кое-что о францисканских миссионерах, о старых миссиях... хотя о нашей миссии, по-моему, совсем мало. Приход в Ла-Паломе всегда был маленьким.
– А о том, как сюда пришли американцы?
Арлетт снова пожала плечами.
– Думаю, нет, я сама об этом мало что знаю. Кроме, конечно, старых сказок, но они никогда не интересовали меня. И не думаю, чтобы их когда-нибудь записывали.
– Каких сказок?
– Ну, разных историй, которые до сих пор рассказывают старые мексиканцы – о тех временах, когда владельцем большой гасиенды был дон Роберто де Мелендес-и-Руис, про то, что случилось с ними после договора с американцами. – Она наклонилась вперед, понизив голос почти до шепота: – Рассказывают, что они устроили здесь настоящую резню.
Алекс чуть прикрыл веки, и сразу же перед его взором снова возникли белая стена, а рядом три распростертых тела...
– Там, на гасиенде?
– Так говорят. Но истории эти переходили из поколения в поколение, и я не думаю, что теперь в них можно отличить вымысел от правды. Но если ты действительно хочешь что-нибудь об этом узнать, почему бы тебе не поговорить с миссис Торрес?
– С Марией? – спросил Алекс почти шепотом. Он чувствовал – чувствовал в первый раз после операции, как мозг, круша предохранительные барьеры, ломая все на своем пути, затопляют волны неподдельного, темного, первобытного страха. Его начала бить дрожь. Все сходится. Все полностью укладывается в ту схему, которая внезапно появилась в его сознании прошлой ночью и над которой он думал все утро...
Арлетт Прингл кивнула.
– Да, с ней. Она до сих пор живет в своем домике – за миссией, здесь неподалеку. Скажи ей, что я прислала тебя, но предупреждаю: если она начнет рассказывать, ее уже не остановить. – Написав на бумажной полоске адрес, она протянула ее Алексу. – Не стоит верить всему, что она рассказывает, – продолжала Арлетт снисходительным тоном, – ведь она уже старая и жизнь ее была нелегкой. Не могу сказать, что я совсем не верю ей, но не стоит относиться всерьез к ее рассказам. Мне кажется, что многое в них сверх всякой меры преувеличено.
Выйдя из библиотеки, Алекс взглянул на бумажку с адресом, которую держал в руке, затем, скомкав, бросил ее в ближайшую урну. Через пять мнут, пройдя полтора квартала, он остановился перед покосившимся фанерным домиком, казалось, он был готов вот-вот развалиться.
Дом. Его дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105