Виноват во всем ты, Алан! Слышишь меня? Только ты! – Марти кинулась из кухни в спальню – до этой комнаты ее супруг не мог дойти уже несколько дней – и, с грохотом захлопнув за собой дверь, заперлась на ключ.
Нужно было прийти в себя. Успокоиться, взять себя в руки и – в который раз – справиться с ситуацией. Орать на него было совершенно бесполезным делом.
Через минуту он будет колотить в дверь, то прося у нее прощения, то ругая последними словами. А ей придется снова все это перетерпеть – да еще уговорить его позволить ей отвезти его в лечебницу в Пало Альто. Или, что хуже, самой вызвать оттуда бригаду экстренной помощи и смотреть, как они запихивают его в машину. К этому, правда, пришлось прибегнуть только однажды – и она молила Бога, чтобы это не повторилось вновь.
Марти вошла в ванную, умылась холодной водой. Прислушалась, он уже должен быть за дверью – сейчас опять начнется.
Прошло пять минут. За дверью было по-прежнему тихо.
В конце концов Марти отперла дверь и вышла на площадку лестницы. Дом встретил ее тишиной.
– Алан? – позвала она громко.
Никакого ответа.
Марти заспешила вниз по лестнице, задержавшись на нижней площадке, чтобы позвать мужа еще раз. Когда ответа не последовало, она бросилась в кухню. Может быть, он уснул...
Кухня была пуста.
– О, Боже мой, – простонала Марти в отчаянии. Ну, что теперь делать? Она налила себе полную чашку кофе из кофейника, который всегда держала горячим в печи в надежде, что Алан когда-нибудь предпочтет этот напиток выпивке, и, присев, попыталась сообразить, как ей поступить дальше.
По крайней мере, машину свою он вроде не брал. Иначе она бы услышала. Но все же... Выбежала во двор, распахнула двери гаража. Обе машины стояли на месте.
Может, стоит позвонить в полицию... Нет. Если бы он все же взял машину, тогда другое дело, но раз он ушел пешком, вряд ли сможет набедокурить как следует. Да и вообще – наверняка дойти он сможет только до ближайшего полицейского патруля.
Да, но отвезут ли его домой, в больницу или в «холодную»? Вот в чем вопрос.
В конце концов Марти решила, что ей, в сущности, наплевать. Трех прошедших дней ей хватит надолго. Пусть теперь Алан сам расхлебывает собственное дерьмо. Звонить она никуда не будет и не собирается его нигде искать – по крайней мере, сегодня вечером. Вот если и завтра он не явится – что ж, тогда придется...
Приняв таким образом решение, она принялась за уборку кухни. В первую очередь – пойло Алана. Вылив в раковину полупустую бутылку из-под бурбона, она взялась за полные, те, что стояли в буфете.
Через час, когда в кухне не осталось ни единого пятнышка, Марти, настроенная весьма воинственно, занялась остальной частью дома.
* * *
Просьбу Раймонда Торреса Алекс выполнил чрезвычайно точно, обойдя квартал за кварталом почти весь город. Однако пока ничего не произошло. Город казался теперь знакомым, все было на своих местах, все кругом выглядело именно так, как и должно было выглядеть. Пробродив так около часа, он остановился в центре перед рядом маленьких магазинчиков, где продавались разные недешевые побрякушки, обладавшие странной притягательной силой для толстосумов.
В одной из витрин он увидел прозрачную стеклянную сферу, наполненную чистой водой. Однако, приглядевшись, он увидел, что в воде плавает крохотная, почти прозрачная, но живая креветка, а у самого дна колышется бледно-зеленая водоросль. И рекламный плакат на стекле возвещал, что это – «полностью сбалансированная автономная экологическая система» и для поддержания жизни этой креветки и этой водоросли необходим лишь солнечный свет. Несколько минут он стоял перед витриной изумленный, а затем неизвестно откуда появившаяся мысль заставила его отступить на шаг.
Бот так и мой мозг. Автономный и сбалансированный... которому ничего не нужно. Секунду спустя, отвернувшись от витрины, он зашагал по Ла-Палома драйв к Площади.
Остановившись, он несколько минут разглядывал древний дуб, спрашивая себя, неужели и он когда-то прятался среди его ветвей, вырезал инициалы на его коре или прыгал с нижних веток. Но если это и было – все воспоминания об этом были утеряны.
И вдруг, на его глазах, дерево начало меняться. Площадь, здания, поток машин – все вдруг исчезло, словно густой туман с океана скрыл от глаз Алекса все приметы времени, в котором он находился.
И снова, как тогда, на кладбище в Сан-Франциско, смутные образы зароились в его мозгу... и вдруг картина, лишь мелькнувшая перед мысленным его взором тогда, в июне, когда они возвращались из Института домой, явилась снова – яркая и ясная.
Толстая веревка свисала с нижнего толстого сука дерева, на конце веревки висело человеческое тело со свернутой набок головой.
Чье тело?
Вокруг покойника – всадники в синих мундирах, они смеются.
И снова – как на кладбище – мгновенная вспышка боли, и сразу за ней – голоса, шептавшие по-испански. Он сразу понял смысл этих фраз:
«Они забирают нашу землю, наши дома. А потом они отберут у нас жизни. Venganza... venganza...»
Последнее слово снова и снова звучало в его ушах; наконец голоса затихли, Алекс отвернулся от дерева.
В нескольких ярдах позади Алекса, не сводя с него напряженных глаз, стояла Мария Торрес. Взгляды их встретились. Не говоря ни слова, Мария повернулась и медленно пошла к небольшой площади в нескольких кварталах отсюда.
Туман, окутавший дуб, медленно подползал к ногам. Алекс побрел следом за женщиной.
* * *
Площадь тоже изменилась – но когда Алекс сел на отполированную временем деревянную скамью и услышал шепот Марии за спиной – она говорила с ним по-испански, – ему показалось, что здесь все всегда так и выглядело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105