Подошла к шкафу, расстегивая батник.Переодевается ради него. Уже неплохо!Взглянул на свои замызганные джинсы.Не мешает и ему переодеться... Глава пятая Она надела черные джинсы, бежевую водолазку и черные спортивные туфли без каблуков.Провела щеткой по волосам, помадой – по губам, наложила румяна. Проделала все это, не переставая думать о том, что именно он хочет рассказать про дом и почему об этом нельзя поговорить по телефону. Может быть, тут что-то связанное со смертями. Вряд ли! Вспоминать об этом никому не доставляет удовольствия. Мурлыкая мелодию из "Солнечной долины", выключила свет в ванной, включила в прихожей, в гостиной и даже бра над столом.Дмитриев силикон оказался составом со стойким запахом. Она подошла к окну и сдвинула панель. Та легко откатилась. Пришлось потянуть назад, оставив всего сантиметров десять. Какой молодец этот Дмитрий! Небо совсем темное, внизу все те же малюсенькие, будто игрушечные, машины, – трафик хоть и не такой яростный, как среди недели, но все-таки. Машины все катят и катят, иногда замирают – в розовато-золотистых отблесках уличных фонарей.Прислушиваясь к звукам лифта, она вернулась в спальню. Там тоже чуть-чуть сдвинула створку. Левую. Холодная струя воздуха нагнала ее в прихожей. Фелис поглядывала на нее из кухни – стоя на задних лапах, передними царапала пробковую пластину.– Ну, какая у меня умная коша! – сказала она, завернув по пути на кухню.Достала из шкафа коробку с угощением для кошки. Коробку поставила на место. Из холодильника выудила вкусный кусочек для себя и крошечный помидор из салата. Съела его, сполоснула пальцы, вытерлась кухонным полотенцем.Пошла в гостиную. На журнальном столике выровняла стопку книг, поправила вазу. Подняла жалюзи, надежно закрепила их.Стояла у окна, смотрела на длинный грузовик, на крытый фургон, который, нарушая правила, свернул на Девяносто вторую улицу. На розовато-золотистой крыше отчетливо видны были буквы "ГО". Фургон перегородил улицу, начались гудки, сирены... Фелис мяукнула.Стояла потом перед дверями и мяукала. Не кошка, а трубный глас какой-то.Звонок раздался, как только подошла к двери. Посмотрела в глазок, повернула ключ в замке, распахнула дверь.– Прошу, – сказала она, улыбнувшись и протянув руку.– Ну вот и я, – сказал Пит, пожимая ее ладонь и улыбаясь.Вошел. Ярко-желтый пуловер поверх белой рубашки, коричневые брюки со складкой, острой как бритва, новенькие белые туфли. Фелис обнюхала их. Он наклонился, погладил кошку.– Ага! Вот и знаменитая киска-железный коготок, – сказал он, потрепав ее по загривку. – Ах ты, милашка... – Фелис задрала оранжево-белую голову, зажмурила глаза, когда почесал за ушком. – Сколько ей?– Пошел четвертый, – сказала она. Улыбаясь, прикрыла дверь.– Как зовут?– Фелис.Голубые глаза глянули на нее.– Почти Феликс, да?– Почти, – улыбнулась она ему. – Вы второй человек за прошедшие двадцать четыре часа, кто удивился, услышав, как ее зовут. Остальные просто не замечают.– Вот как? – он с улыбкой смотрел на кошку, а та терлась головой о его руку.– Вчера у меня были гости, и один, кто видел ее год назад, сказал то же самое.– Нет, правда. У вашей кошки необыкновенное имя.– На испанском языке это означает "счастливая", – сказала она. – Я даже не думала об этом, когда придумывала ей имя.– Ну да, конечно же – сказал он, выпрямляясь. – Feliz. А это что? Грандиозная картина!– Художник – моя лучшая подруга.– Вот как? На любительскую живопись не похоже...– Она – профессионал. Выставлялась. Здесь и в Торонто. Роксана Арвольд...– Изящная манера письма, – сказал он. – Перья особенно тонко выписаны, хотя ощущение, что это хищная птица не покидает ни на миг.– Представьте, Рокси именно такого эффекта и добивалась – сказала она, покосившись на гостя.Он обернулся, окинул взглядом гостиную.– Прелестно. Обставили со вкусом. Сочетание цветов – потрясающее.– Еще не все доставили, – заметил она, идя следом за ним и Фелис.Он остановился перед Цвиком:– Тоже прекрасная вещь. Что-то есть от Хоппера. Еще один друг?– Нет. Художественная выставка в Вашингтоне. Оглядел комнату.– Мило! Очень мило, – сказал он. – Посмотрел на софу. – Это какой цвет?– Абрикосовый... – ответила она, настораживаясь.– Абрикосовый, – повторил он, кинув взгляд на обивку. – Потрясающе!Она улыбнулась.– Когда-то, возможно, заслуживала похвал, пока Фелис не появилась. Нужно будет перетянуть. Теперь у нее есть пробковая доска. Понимаете, у меня такое чувство: как только я в лифт, так она сюда – точить коготки.– Похоже, вы правы. Кошка есть кошка. Попробуй отучи ее от того, к чему привыкла, – сказал он наклонясь, чтобы почесать Фелис за ушком. Та, не переставая, терлась головой о его ногу.– Подумать только! – воскликнул он, подходя к окну. – Есть все-таки разница между тринадцатым и двадцатым этажами. Фантастика! – Высунулся, стоя у правой панели. – Из моего окна видна крыша "Уэльса" и отнюдь не парадная сторона вон того здания.– Осторожно! – сказала она, подойдя к окну. – Теперь панели легко скользят. Утром Дмитрий смазал пазы.– Там, впереди, Бруклин или Квинз?– Квинз, – ответила она, стоя у левой панели. Присвистнул.– Потрясающий вид! – сказал он, погладив Фелис. Она уже разгуливала по подоконнику.Они стояли и смотрела на мерцающие окна небоскребов за рекой, на огоньки мостов, отражавшиеся на глади воды, на зарево вечернего города, простиравшегося далеко за горизонт. На небе вспыхивали звездочки, некоторые из них – белые и красные – скользили по небосклону.– Там – аэропорт Кеннеди, – сказал он.Она спросила:– О чем вы хотели поговорить?Он повернулся к ней, задержал дыхание, в голубых глазах вспыхнула тревога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57