Они думали, что мужчины сейчас отойдут в сторону, поприветствовав их слабым рукопожатием в манере индейцев кечуа. Но вскоре их улыбки исчезли. Мужчины не двигались.
Луи грубо воскликнул:
– Черт возьми, что здесь происходит?
Но эти индейцы были не похожи ни на кого из тех, которых они видели прежде. Эти были маленького роста и стройные. Если бы не мачете, их можно было бы принять за детей. Длинные туники, похожие на детские платьица, доставали до голени, и это делало их еще более похожими на девочек. У некоторых между глаз залегла неглубокая морщина, глаз настолько широко посаженных, что казалось, каждый существует сам по себе. А руки, держащие оружие, так же, как и ноги, выглядывающие из сандалий, были мозолистыми и очень грязными.
Самый маленький из них – наверное, самый старый – сделал шаг вперед и начал что-то говорить. Его язык показался им набором гортанных звуков. Голос звучал монотонно, без интонаций, но некоторые слова произносились с тихим взрывом.
Никто из европейцев не понял, что он сказал.
Только повар понял индейца. Раньше он всегда держался в тени проводника. Никто из них не мог вспомнить, чтобы за все эти дни он что-нибудь говорил. И вот теперь он ответил индейцам на таком же языке с придыханием, и его спокойный тон несколько успокоил путешественников. Потом он повернулся к ним и, заикаясь, сказал что-то по-испански. Франциско вышел вперед, чтобы перевести. По лицам индейцев невозможно было ничего прочитать. Все застыли в ожидании.
Немного покачиваясь на бамбуковых шестах, Франциско был похож на помятую птичку; его тело вежливо склонилось перед индейцами, а ноги подогнулись от изнеможения.
Он сказал:
– Они говорят, что мы пришли, чтобы выкопать золото и серебро, принадлежащие тем, кто жил здесь до них. Что теперь это их земля и чтобы мы убирались отсюда. – Он запнулся. – Повар также говорит, что они сказали в наш адрес много ругательств. Они считают, что инки были их отцами, а мы пришли украсть их украшения.
– Ну, тогда скажите им, зачем мы все здесь! – Лицо Луи побагровело от злобы. – Скажите им, что мы путешественники, или туристы, или как там еще. – Он подъехал и встал рядом с лошадью Жозиан. – Это какое-то безумие.
Франциско передал это повару, который, в свою очередь, бесстрастно перевел все это индейцам, а путешественники всматривались в их лица, ожидая какой-нибудь реакции. Но теперь индейцы еще больше казались упрямыми детьми, твердо смотря на европейцев из-под спутанных волос. Их туники были в выцветшую полоску, белую и коричневую, как школьная форма; в некоторых местах они были связаны веревкой или лианами. Только на одном из индейцев красовалась фуражка; и еще один был одет в оборванные брюки.
Наконец старший из них ответил. Когда его слова перевели на испанский, а потом на английский, то оказалось, что он сказал следующее:
– Мы знаем, что вы пришли, чтобы взять то, что принадлежит мертвым. Когда вы будете возвращаться по этой же дороге, вы должны будете отдать это нам, чтобы мы могли опять закопать в землю.
– Скорее всего, это они хотят забрать себе эти украшения, о которых говорят. – Казалось, Луи вот-вот пришпорит лошадь и поскачет вперед. – Вероятно, это недобитые бандиты. Они из банды Сендеро Луминосо?
Роберт обратился к Франциско:
– Скажите им, мы пришли, чтобы полюбоваться их горами и реками. – Он посмотрел на жилистые руки, крепко державшие мачете. – Скажите, что мы недолго пробудем здесь.
Повар передал это индейцам и отступил в сторону. Индейцы внезапно начали расступаться. Лес огласила какофония голосов, гортанные звуки сделались резкими и лающими, как у встревоженной собаки. К старшему подступили двое: один – индеец в брюках, а другой – самый свирепый из них. Судя по всему, авторитет старшего быстро падал. Но, несмотря на это, он выглядел вполне уверенным. Неожиданно рядом с ним появился молодой индеец в фуражке – самый крупный, почти толстый, – он пришел на его защиту. Вероятно, это был его сын. Впрочем, невозможно было точно определить ни их возраста, ни социального положения. Иногда казалось, что они просто спорят о чём-то, потом – что они вот-вот затеют драку. Но мачете они по-прежнему держали опущенными. Они сгорбились и что-то быстро говорили на своем злобном языке. Какое-то время они, вероятно, пытались что-то решить, выработать план действий, распределить роли, ответственность, спасти потерянную честь. Но эти споры уже начали выходить из-под контроля.
Во всем этом крике лошадь Жозиан резко выгнула спину, и та чуть было не упала. Разозленный Луи слез со своей лошади и помог Жозиан спуститься. Она взяла его под руку, и они встали бок о бок. Лошади медленно побрели прочь. Все путешественники инстинктивно сбились в кучу, не спуская глаз с индейцев и с блестящих клинков, зажатых в их кулаках. Роберт подошел сзади к Камилле и положил руки ей на плечи. Он хотел, чтобы его прикосновение успокоило ее, но вместо этого оно, похоже, передало ей его страх. Его тело немного онемело и напряглось. Несколько индейцев жестикулировали, показывая на них. Наверное, Луи прав, думал он: наверное, это остатки бандитов из банды Сверкающей Тропы, которая терроризировала эти земли десять лет назад. Он представил себе газетные заголовки, жуткие фотографии. Интересно, они убивают всех по очереди? А может, еще заставляют вас встать на колени?
В следующую минуту три индейца отделились от остальных. Они подошли к европейцам и подняли мачете. Жозиан вскрикнула и присела позади Луи, спрятав голову у него между ног. Он быстро наклонился, чтобы поддержать ее, схватившись за шляпу другой рукой, как будто пытаясь заслониться от опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48