- продолжал печально кролик.
"Карикатура", - повторила его приятельница, высказав тем самым свое
мнение о дразнилах.
Потом Картина огляделась и обратила внимание Одноуха на красивую
картину:
"Кар". То есть: "Картофелеуборочный комбайн".
Они пролетали над осенним полем. Сильный трактор тянул за собой
машину, которая плугом вспарывала землю, подхватив из глубины клубни,
ссыпала картошку в прицепную тележку. За картофелеуборочным комбайном
следовала стая грачей и ворон, они с громким одобрением очищали борозду от
червей и жуков. И эта работа тарахтящей машины и птичьей стаи, свежесть
вспаханной земли, едкий дымок от сжигаемой ботвы - вся привычная картина
осени успокоила Одноуха, и он забыл про обиды.
Они пролетали над мохнатой елью, и ветер ерошил густую шерсть
кролика, загибал назад длинные его уши, свистел что-то приятное. Ель
расширялась внизу темно-зелеными кругами, оперлась о землю тяжелыми
маслянистыми лапами, наверняка приютив в своей сухой ароматной тишине
спящего ежика, деловитых муравьев, мышиную семью, облюбованные улитками
крепкие боровики. Как хотелось Одноуху нырнуть под эту надежную ель,
вываляться в сухих листьях, спугнуть мышей, разбудить ежа, а самому
подремать на душистой хвое.
"Кар-карандаш", - прервала его мысли ворона, намекнув на новые
занятия Одноуха.
- Ты не беспокойся, - спохватился Одноух. - Мы будем дружить.
Прилетай в любое время. - Он задумался и серьезно предложил Картине: -
Хочешь с нами учиться?
"Кар-карман", - иронично отозвалась приятельница. Мол, напрасно
надеешься - держи карман шире.
- Если ты боишься ябед и задир, - горячо продолжал Одноух, - то мы с
Дыркорылом тебя в обиду не дадим.
"Карман", - повторила опытная Картина: я и сама за словом в карман не
полезу.
- Почему ты не хочешь? - недоумевал Одноух. - Давай я попрошу Тамару
Константиновну!
"Карга", - резко проговорила белая ворона.
- Сама ты карга! - обиделся за учительницу Одноух и от возмущения
чуть не разжал лапы, чуть не свалился со скользкой спины. - Ты ведь
знаешь, как мы любим Тамару Константиновну. Она самая красивая и умная.
Все на свете знает!
"Карга", - печально согласилась птица: это, мол, я - ворчливая,
малограмотная, старая ворона. И потому не хочу менять свои привычки!
- Ну что ты! - погладил ее по голове Одноух и расстроился совсем. -
Ты всегда была хорошая, умная ворона. Давай возвращаться, а то мне
попадет.
Птица бесшумно повернула назад.
Она летела в прозрачном осеннем воздухе - большая, белая и одинокая.
Она теряла последнего друга, который сидит теперь в тесной каменной
клетке, не может петь, что ему на ум взбредет, не может лететь, куда глаза
глядят.
"Что происходит на свете, почему так внезапно исчезают осенью
друзья?" - думала белая ворона на обратном пути к городу.
Она старалась поддерживать привычный разговор, зорко видя все
происходящее. "Карась", - говорила она о мальчишках, таскающих из пруда
карасей; "карбюратор" - о машине на дороге, в которой заглох мотор;
"карусель" - о новой ферме, где доили аппараты.
А Одноух молча укорял себя: "Почему мы переехали и не взяли с собой
Картину? Какая же я ворона, как мог забыть! Я чувствую ее обиду"
- Не обижайся! - произнес он вслух. И я, и Дыркорыл, и отец всегда
тебе рады.
"Кар", - отозвалась мудрая Картина не каркай, мол, зря, я все
понимаю.
Они подлетели к школе, и Одноух соскочил с гладкой спины в открытое
окно.
- Можно войти, Тамара Константиновна? - спросил он, стоя на
подоконнике.
- Войди, - сказала учительница. - Я надеюсь, ты последний раз входишь
в окно, а не в дверь. Договорились, Одноух?
- Договорились, - прошептал кролик, садясь за парту.
- Мы побеседуем с тобой позже о том, почему нельзя прогуливать уроки,
- обещала Тамара Константиновна - Ты пропускаешь важный школьный материал.
Учительница подошла к доске. Со своего места она видела, как тяжелая
белая ворона уселась на вершину дерева, замерла среди ветвей и смотрит в
проем окна на первый "А". У диковинной птицы действительно были розовый
клюв и голубые глаза.

ШКОЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ

Итак, в клеточках тетради пишут цифры, а на линеечках буквы Надо
исписать миллионы клеточек, тысячи линеечек, чтобы буквы и цифры не
падали, получались аккуратными и красивыми. То, что учат ребята в классе,
они повторяют дома, и все упражнения и тренировки Тамара Константиновна
называет "школьный материал".
Ну и намучились Одноух и Дыркорыл в первые недели с этим школьным
материалом!
Буквы и цифры корявые, кособокие, преогромные - никак не умещаются на
своих полках и в клетках. Рука не слушается, да еще из авторучки, которой
писал когда-то в школе их отец, кляксы лезут. Одноух подсчитал, что из
одной авторучки может получиться тридцать три кляксы самой разнообразной
формы. А Дыркорыл, стараясь расписать непослушную ручку, ухитрился
посадить такую рекордную кляксу, что она расплылась на целый лист и
промочила тетрадь насквозь. Тамара Константиновна так и написала на этой
тетради: "Ну и клякса! Хватит кляксить! Ты не поросенок!"
И Дыркорыл ничуть не обиделся, наоборот - он стал усерднее.
В тетрадях наших первоклассников появлялось немало надписей, учивших
их правильно делать уроки. Например, жирное и сладкое пятно в домашнем
задании Дыркорыла Тамара Константиновна угадала: "Не ешь пончик за
письменным столом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20