— Ты чего, рыжая морда! Наглитуры наглотался?!— Я присяги не принимал, так что пока держите себя в руках!— Ах, ты…Стеклов запросто сбил с ног Андрюшку, уложил его животом на пол и стал руку выкручивать. Не было в парне страха, и рука должна была вот-вот сломаться.Неожиданно дверь в комнату открылась, и, когда сустав уже хрустел, раздалась команда:— Отставить!Стеклов неохотно отпустил руку Слизкина и поднялся на ноги.Андрюшка поглядел с пола на вошедшего и признал в нем Василия Кузьмича.«А командный голос у него имеется», — подумал и с достоинством встал.— Чтобы я такого больше не видел! — приказал капитан. — Ясно?— Ясно, — ответил Андрюшка.Стеклов молчал, демонстративно отворотив налитое кровью лицо от двери к окну.— Пятьдесят отжиманий! — приказал Василий Кузьмич. — Сей-час-же!!! — взревел этот с виду интеллигентный очкарик.Стеклов рухнул на пол и принялся в быстром темпе делать физическое упражнение.— Какого хрена! — причитал он. — Чего командуете! — но все равно продолжал исполнять приказание. — Я уже оттрубил, слава Богу, свое в армии!Никто Стеклову не отвечал, просто все молча считали. Когда он закончил и сел на полу, в комнате погас свет, и тихий голос Василия Кузьмича произнес:— Всем спать!Слизкин быстро разделся и повернулся лицом к стене. Отчего-то стало грустно, бабка Нина вспомнилась, Абрек. Чуть было слезы на глаза не навернулись, но их зарождение остановил гремучий шепот Стеклова, утверждавший, что Слизняку пришел тот самый, с оттяжкой во времени. Где-нибудь в лесном массиве он зароет рыжего в землю, а то место засыплет негашеной известью. И еще, что с такой задницей, шире плеч, надо в бане работать, в бабском отделении! Ха-ха!Андрюшка ответил на атаку своим приемом. Тихо и обильно пустил газы.— Что это? — не понял Стеклов, дергая носом. — Не пойму никак!.. Вроде, жарят чего где?— Спи, — успокоил Слизкин. — Это я просто сегодня утром курицу несвежую съел, вот газы и мучают. Не волнуйся!— Убью!!! — прошипел сосед. Хотел было сорваться с койки, но Андрюшка предупредил:— Здесь, судя по всему, камеры, так что смотри…— У-у-у! — простонал Стеклов.Андрюшка подбавил газку и тронулся на нем в необъятный мир цветных снов…Когда он проснулся, то не обнаружил соседа в койке.«Проспал! — испугался, но, взглянув на часы, определил, что до подъема еще четверть часа. — А где же Стеклов?»Слизкин полежал еще десять минут, затем достал из чемодана зубную щетку и пасту, полотенчик и мыльницу. Натянул тренировочные штаны, и здесь раздался короткий, но противный сигнал, обозначающий, по всей видимости, подъем.В эту самую секунду Андрюшка шагнул из комнаты и слился с такими же, как он, приезжими в неизвестность, шедшими к отведенным для гигиены местам.Мужики были помятые лицами, недовольные и умывались нехотя, некоторые даже зубов не чистили. Факультативно задавали ненужный вопросы — чем кормить будут на завтрак и что, вообще, здесь за фигня происходит!— А где Стеклов? — поинтересовался Чеботаренко, совсем отекший лицом за ночь и дышащий, словно при сердечном приступе.— Сам не знаю, — признался Слизкин. — Проснулся, а его нет!— Отчислен! — объяснил Василий Кузьмич, затесавшийся среди моющихся, слившийся с новичками странным образом так, что его никто не распознал.— Как отчислен? — сплюнул раствор «колгейта» в раковину Мозгин. — За что?— Не обсуждается! — ответил капитан.— Да затрахал ты нас, мужик! — не выдержал Чеботаренко. — Не обсуждается… Мы тебе чего, дети?! Сейчас вот возьмем и тебя отчислим!— Спокойно!Оказалось, что не только Василий Кузьмич проник в умывальню незамеченным, но и еще двое молодых парней обнаружились, схожие спортивными фигурами, будто под кожу металла залили.— Спокойно!Один из них взял Чеботаренко за кисть руки, отчего дядьке стало так больно, что он попросил об отчислении его больной фигуры на родные просторы.— Не возражаю, — согласился капитан, надевая очки.Чеботаренко увели, а Василий Кузьмич, намывшись холодной водой, раскрасневшийся здоровьем, поинтересовался:— Еще кто-то хочет, добровольно?Желающих не отыскалось, и вскоре группа завтракала в небольшой столовой, без посторонних.Еда была совсем не солдатской, разнообразной и вкусной. Салаты, колбаса с сыром, творог и сметана. Кто хотел, запивал кофеем, а кто предпочитал — чаем.Под конец завтрака мужики расслабились, и жизнь им уже не казалась такой тусклой и неперспективной.А потом началось то, для чего их привезли на объект 1932. Так, во всяком случае, объяснил Василий Кузьмич.Отвели мужиков на хозяйственный двор, который в аккуратном порядке был заставлен клетками с различными животными.Такого изобилия Слизкин не видел даже в заезжем зверинце.На объекте 1932 содержались даже гиены, не говоря уже об обычных лисах, барсуках, козах, черепахах, ну, и уж конечно, имелось обилие всяческих собачьих пород.Таксы потявкивали на приезжих, стараясь подскакивать на коротких задних лапах, коккеры скулили от нетерпения, овчарки же, наоборот, лежали мордами на лапах, и только их глазные яблоки следили за людьми. Яростно мяукала дикая рысь, совершая отчаянные прыжки вдоль и поперек неволи.— А что, кавказцев нет? — разочарованно поинтересовался Андрюшка.— Кавказцев нет, — подтвердил Василий Кузьмич. — Мало пригодны они для нашей работы. Сыскари, и для задержания — хороши, а для тонкого нюха… — Капитан обвел взглядом свои владения. — Для тонкого нюха — эти хороши!— Что, и черепахи? — подивился Зыков.— Их тоже забраковали. Нюхают здорово, но с мозгами плохо.— Съедим? — предложил Зыков, весело подмигивая мужикам.— Я тебе съем! — погрозил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75