Сашенька, глядя на красную рожу Пожидаева, не переставала думать, как же все это, совсем не из ее судьбы, вдруг стало частью жизни. В голове мелькало «от сумы и тюрьмы», но те фразы к мужчинам относятся, никак не к женщинам…— Ну что, сопля! — разнообразил свой репертуар старшина.Дальше он реплик не заготовил, а потому скалился и чувствовал половое возбуждение. Сам не понимал, отчего таких шмокодявок не любил, верно, ни единого волоска на теле, всюду подбрита, не то, что его супружница — натуральный продукт!.. Может быть, из-за тщательно уложенной прически, что в камере сделать непросто? Чистое личико с фингалом под глазиком… Вероятно, все это и действовало на подсознание Пожидаева. Желание плеснуть грязи на светлое, попортить породу.. И здесь он вспомнил приемчик капитана-омоновца — пальцы в ноздри всовывать. Вон, какой у нее носик аккуратный…— Чего надо? — спросила Сашенька, одергивая юбку.Хренин на время отставил мечты о правительственной награде и поглядел на потную шею Пожидаева. В воздухе почувствовался запах несвежих гормонов, и Сашенька, хоть и держалась смело, тем не менее часто дышала оттого, что сердце билось неистово.— Вы совершаете ошибку! — проговорила она, сделав шаг назад. Споткнулась о нары и села на них неловко — готовая жертва, что особенно распаляет хищника.Старшина надвигался на Сашеньку, расстегивая по пути штаны.— Дверь закрой! — приказал Хренину.Старший сержант молниеносно подчинился, и на указание «вторым будешь», — кивнул, сглатывая слюну.— Вы совершаете ошибку! — еще раз предупредила Сашенька, созерцая цветастое белье хряка. — Самую большую ошибку в своей жизни!— А я в тебя свое семя не пущу! — старшина тяжело дышал, подходя мелкими шагами, так как мешали спущенные брюки. — У меня резинка есть…Он навалился на нее всем своим жирным и вонючим телом, так что Сашеньке казалось, вот-вот кости треснут. Он шарил рукой у нее в ногах, стараясь сорвать юбку вместе с нижним бельем. Другая пятерня мента тянулась к ее лицу, она не могла сдерживать своими хрупкими пальчиками ее продвижения, задыхаясь, попросила: «Не надо!», — а, когда почувствовала, что ее самого нежного места касается чужая плоть, решилась.Сашенька расстегнула английскую булавку и молниеносно воткнула ее в налитый кровью глаз. Тот лопнул, как гнилой помидор на жаре, обдав содержимым лицо девушки. Теряя сознание, она слышала издалека звериный крик, страхи отошли, и душа Сашеньки Бове на время переместилась в иное измерение…Она пришла в себя в какой-то светлой комнате, с решетками на окнах и открытой дверью, в проеме которой мелькали милицейские фигуры. Она полулежала на скрепленных вместе стульях, как обычно бывает в актовых залах, над ней склонилось женское лицо в медицинской шапочке и спросило:— Лучше?А ей совсем не было плохо в забытьи, потому она вновь попыталась было отключиться, но рука с алым маникюром прямо-таки воткнула ей в нос ватку с нашатырем. Сашенька закашлялась, в мозгу развиднелось, и она, сев прямо, четко спросила:— Вы с какой подстанции?— С тринадцатой.— У вас там Федякин, я знаю… Я с четвертой… Ручьев у нас…— Вы — доктор? — недоверчиво спросило женское лицо в медицинской шапочке.— Бове моя фамилия… Я — психиатр…— Там решают, что с вами делать, — вдруг заговорщицки зашептала медичка. — Мы сотрудничаем с Тверским отделом… Ну, знаете, как это бывает… Вы там глаз кому-то выкололи! Вытек из глазницы, как яйцо из скорлупы… Я вас минут десять оттирала…— Спасибо…— По женской части не трогали?— Чуть-чуть…— Ну, чуть-чуть не считается!..Неожиданно Сашенька услышала громкий голос с ярко выраженным кавказским акцентом.— Если меня не хотите слушать, — продолжал голос уверенно, — министр вам прикажет!Сашенька узнала голос Зураба, и тотчас ее тело расслабилось, сразу захотелось спать, но она держалась, слушая разборки, проходящие в коридоре.— Она нашему сотруднику глаз выколола! — приводил доводы полковник Журов. — Такая маленькая, а садистка!— А как, товарищ полковник, она вообще оказалась в вашем отделе?— А так, товарищ полковник, — также громко отвечал Журов. — А так, что она проходит по делу о нападении на сотрудника милиции соучастницей!Сашенька коротко подумала, что Зураб не только бизнесмен, владелец модельного агентства, но еще и полковник. Как это хорошо! Наверное, фээсбэшник…Далее разговор двух полковников происходил наедине в кабинете Журова.— За идиота меня не считайте! — попросил Зураб.— Не считаю… Давайте компромисс искать!— Это правильно, — согласился кавказец. — Компромисс — не водка и не вода! Компромисс — это вино! Нет ничего лучше вина!..Журов, конечно, поспорил бы, что лучше, водка или вино, но высказался дипломатично:— Да-да…— Есть предложения?— Есть, — покачал головой Журов и поглядел с мрачным оттенком на хачика, фээсбэшного полковника. — Вашу, эту, Бове отпустим… Но на лысого не претендуйте! Я буду бороться!Журов тылом качнул стол, с которого слетел бюстик Президента, заелозил ногой, сгребая под стол черепки, словно собака после туалета гигиену сделала, затем автоматически открыл шкафчик и вытащил новый гипс.— А мы ни на какого лысого не претендуем! — радостно оповестил Зураб. — Какой такой лысый! Не знаем никаких лысых!.. А одноглазому вашему, Кутузову, так сказать, милицейских дел, фруктики в больницу завезем, шашлычок с зеленью. А потом протезик самый лучший организуем. Доставим из-за границы!..— Ладно, ладно! — менял гнев на милость Журов, радостный, что лысого с его признательными показаниями не отнимают. — Фиг с вами, — сказал полковник по-простецки. — Забирайте девицу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75