Но у кого их нет. В остальном патологий во всем организме также не обнаружено…
— Она что, ученый? — поинтересовался врач, сделавший старухе доплерографию.
— Пенсионерка, — ответил Утякин. — Что-нибудь не так?
— Обычно такие толстенные артерии, — он показал кулаки, приложив их к месту примыкания шеи к голове, — бывают у людей очень умных, занимающихся в основном мозговой деятельностью!
Утякин и без него знал, у кого такие артерии.
— Чистые? — уточнил.
— Абсолютно. Кровь поступает реками!
Все три гинеколога дали одинаковые заключения. Абсолютно здорова… Он позвонил на всякий случай каждому и поинтересовался на счет возрастных изменений.
Двое пояснили, что таковых не обнаружено. Третий гинеколог-женщина поинтересовалась в свою очередь:
— Ваша работа?
Он честно ответил, что работа не его, а природы.
Врачиха услышала то, что и ожидала. Она знала Утякина — как геронтолога, андролога, уролога, но склонна была верить не в чудеса врачевания, а в чудо природы, на счет которой и отнесла пожилую пациентку. Позавидовала малость, да и только.
— А что флора и посев?
— У нее даже молочницы, похоже, не было!.. Старуха Лебеда, поселенная на время обследований в медицинскую палату, страдала от одиночества и от произведенных насилий на ней.
Засыпала плохо, а потому воспоминания все чаще лезли в ее голову. Уж как она не любила сам процесс воспоминания, считала, что, проживая даже хорошее заново в мыслях, теряешь драгоценное время сегодняшнего дня. Таким образом, коротишь жизнь!.. Ужасное, бестолковое занятие!
А последние три дня ее вообще не водили ни на какие обследования!.. Утякин не появлялся. Казалось, все забыли про нее, кроме молодой девицы громадного роста с ногой баскетболиста, приносящей Лебеде три раза в день еду.
Девица всегда молчала, а Ангелина, засмотревшись как-то на нее, жалея, что ли, за такие физические кондиции, неудобные для личной жизни, вдруг обнаружила у девчонки на плохо замазанной крем-пудрой коже лица жесткую мужскую щетину.
После этого и аппетит пропал. Лежала и смотрела в потолок. Скучала по арбалету… Ах, как ей хотелось меткого выстрела! Звука сорвавшейся тетивы!..
3
— Тебя-я!!! — громогласно прокричала Слоновая Катя из прихожей. — Иди к телефону, непутевая!..
«И половины воды не сошло», — расстроилась она, но все же предприняла над собой усилие, вылезла из ванны и, не вытираясь, забралась в махровый чешский халат, да так, босая, и засеменила в прихожую.
Это был Пашка Северцев, назначивший на девятнадцать встречу в «Пекине».
— А-га-а! — весело пропела она.
— Ха, — сказал парень на прощание и повесил трубку.
Отец спасает своего сына.
Сия сентенция произошла от эмбриона, сердце которого от всеобщего охлаждения материнского тела чуть не остановилось, но теперь застучало должным образом, вследствие чего и гибель оного отсрочилась.
Конечно же, никакой разницы в том, что последняя мысль произойдет не сегодня. Совершенно неважно, сколько мыслей и какого они качества, если нет их бесконечной вереницы, должной привести к познанию всех альтернатив…
Поскольку разговор был кратким, она решила вернуться в ванну и долежать столько, сколько положено, чтобы вода слилась до конца, освободив ее тело от плохой энергии.
Эмбрион совершенно был не согласен с таким развитием событий, более не желая физических пыток. Сосредоточившись, зародыш выпустил из себя какое-то мизерное количество чего-то, которое влилось в ее кровь и понеслось ко всем жизненно важным органам …
Она вновь разделась. Вешая халатик, прильнула к нему щекой, представляя Пашкино лицо, мечтая, как вцелуется в его губы, как куснет пребольно за ухо…
Здесь мечты ее резко остановились. Внезапный рвотный порыв заставил большое тело резко повернуться к унитазу, а рот хватанул воздуха за троих…
Тотчас все и прошло…
«Что это?» — подумала она с удивлением.
«То!» — ехидно ответил эмбрион и вновь опорожнился нано-частицами.
Она, было, решила не обращать внимания на произошедшее, мало ли — неудачно повернулась, вновь хотела перешагнуть через эмалированный чугун посудины, как вдруг в голове затуманилось, сначала из глубины нутра, по всей длине кишок, в рот выступила невыносимая горечь, а затем тело ее сотрясло рвотными подступами, так что глаза полезли из орбит.
«Мама!» — коротко испугалась Юлька и лишь успела рухнуть на колени перед унитазом, как изо рта хлынуло что-то мерзко зеленое, словно она на завтрак наелась гусениц.
«Мама!» — повторил за ней зародыш, наслаждаясь моментом расплаты.
Ее тошнило всего пару минут, но ей показалось, что прошла целая вечность.
Когда позывы прекратились, голое тело сотрясалось от холода, а глаза были похожи на вампирьи, так как в них полопались от напряжения сосуды. Она обняла унитаз, будто тот был подушкой, и лежала на стульчаке долго, отдыхая и переживая страх.
«Что это? — вновь задалась она вопросом, вспоминая, что ела на завтрак. — Не гусениц же, в самом деле… Батон с маслом и вареньем, яйцо, да полбанки вонючих сахалинских крабов, Пашкин презент. От них проблема, — решила. — Точно от них! Ну, он у меня сегодня попляшет!»
Она была воинственно настроена, а пока, чтобы выглядеть хорошо, подумала о том, что необходимо сделать примочки из чайной заварки на глаза. К вечеру все будет в порядке!
«Ну, она у меня сегодня попляшет!» — решил эмбрион.
Зародыш понял, что обладает мощным оружием, благодаря которому не погибнет преждевременно, затем ощутил в себе следующий процесс деления клеток. Он стал больше массой. Сердце уже не так раскачивало его существо, дискомфорт уменьшился, а оттого потекла чистая, первозданная мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16