Наташа поднялась тоже, но с места, с верхней своей ступеньки не сдвинулась, а застила Андрею дорогу, словно какая-то охранная непобедимая птица.
– Я одного тебя не отпущу, – сказала она Андрею и двумя ладонями, как будто действительно двумя крыльями, уперлась ему в грудь.
– Тогда пошли вдвоем, – перехватил он эти руки-крылья за тоненькие, хрупкие запястья.
Подчиняясь его силе и воле, Наташа на мгновение замерла, но потом вдруг, вся загорелась желанием Андрея, должно быть, представив, как им хорошо будет вдвоем в дороге в лесу и на кордоне, где их ждет и никак не может дождаться домашняя, прирученная собака Найда.
– Зачем – пойдем? – убрала и сложила руки-крылья Наташа. – Мы поедем. Мне все равно надо возвращать Воронка хозяину, а то он там, в Старой Гуте, совсем затоскует, повторную грыжу наживет. Я ведь подводу брала всего на один день.
– Поедем, – воодушевился этой счастливой мыслью Наташи и Андрей, тоже представив, как они будут ехать на подводе по лесным дорогам и просекам, любоваться весенним пробуждающимся лесом, как потом заберут Найду и отправятся в Старую Гуту отдавать Воронка хозяину, совместно виниться перед ним за нечаянную эту задержку подводы.
Откладывать поездку они не стали ни на минуту. Тут же пошли во двор и принялись запрягать Воронка, который встретил их обрадованным ржанием, предчувствуя, конечно, скорую дорогу и возвращение домой. Запрягала, правда, в основном одна Наташа, а Андрей лишь мешал ей, путался под руками, давно забыв, что, и как, и в какой последовательности надо делать.
Когда подвода была готова, они ненадолго зашли в дом. Наташа начала собирать в дорогу еду, наполнила фляжку водой. Андрей тут ни в чем ей не мешал, терпеливо ждал в стороне и лишь перед самым выходом из дома вдруг задержал Наташу у порога, и, стараясь быть предельно спокойным, сказал:
– Оружие-то отдай. Солдат без оружия не солдат.
– Это точно, – неожиданно легко согласилась Наташа, пошла к этажерке и откуда-то из-под книг достала Сашин пистолет.
По тому, как она привычно и уверенно подала его Андрею, он понял, что держать оружие в руках Наташе приходилось, и, судя по всему, не раз, что она хотя и женщина, но тоже солдат и воин.
У Андрея промелькнул даже было соблазн захватить с собой в дорогу и отцовскую гражданскую двустволку, чтоб Наташа тоже была при оружии. Но потом он от такого соблазна удержался: это уж получится совсем какая-то военная экспедиция в мирном заброшенном лесу. Всех птиц и зверье они с Наташей одним только своим видом распугают.
Пистолет стоял на предохранителе, патрона в патроннике не было. Наташа молодец: прежде чем спрятать пистолет на этажерке, хорошенько его проверила. Но обойму предусмотрительно оставила на месте. Ведь все эти четверо суток она жила в доме одна при совершенно беспомощном, потерявшем сознание бойце, и случиться могло всякое. Наташа и держала пистолет под рукой, и сомневаться не приходилось, что смогла бы и сумела его применить по назначению!
Принимая пистолет из рук в руки и пряча его в боковой карман бушлата, Андрей встретился взглядом с Наташей. За коротенькие те секунды, пока они в упор смотрели друг на друга, он попробовал вызнать, выследить в напряженных ее зрачках, знает ли Наташа, догадывается ли, зачем ему понадобился пистолет в тот день в лесу под кустом боярышника. Были мгновения, когда Андрей думал – знает и даже точно знает, но не хочет ему открываться, щадит его. Андрей так уверовал в это ее знание, что едва сам не открылся Наташе: чего же ее мучить и мучиться самому, – что было, то было, и о том они обязаны знать оба, никаких тайн между ними существовать не должно. Но в следующее мгновение Андрей поспешно отрекся от своего намерения: зрачки у Наташи, хотя и были напряжены и сведены в этом напряжении к тоненькой переносице, но доверчиво простодушные и никакой тайны в себе не таящие. Андрей облегченно вздохнул: нет, не знает. Скорее всего, Наташа думает, что Андрей держал пистолет в руке для обороны от дикого зверя, или птицы, или от дикого хищного человека, который вполне мог объявиться в лесу. Догадка ее вполне естественна и справедлива, и пусть Наташа пребывает с ней как можно дольше. Тайны же своей Андрей никогда не выдаст. Это тайна мужская, воинская, и знать ее женщине не надо, тем более такой женщине, как Наташа. Она просто не вынесет ее. Нельзя жить, постоянно думая о смерти, о возможной смерти любимого человека.
Со двора они выехали в начале девятого. Солнце уже поднялось над лесом, обещая хороший, погожий день. Наташа, завладев вожжами, сидела в передке телеги, а Андрей на правах пассажира рядом с ней, безмятежно, в своё удовольствие курил, поглядывал на деревенские знакомые дома, и теперь они не казались ему такими заброшенными и одичавшими. Чудилось, что сейчас скрипнут калитки – и навстречу Андрею и Наташе из них выйдут хозяева, по-соседски поинтересуются, спросят, куда это Андрей наладился совместно с женой с утра пораньше.
– Да вот, – сознается во всем Андрей, – решили на кордон проехать. Лесников, лесничих проведать.
– Дело хорошее, – одобрят их намерение соседи и позавидуют: они тоже бы не прочь навестить лесников и лесничих, старых своих знакомцев, да вот такой ходкой подводы, такого боевого коня у них нет.
Воронок, словно подслушав поощрительные эти разговоры, переходил с мерного скучного шага на веселый утренний бег, на широкую, размашистую рысь, звенел удилами, фыркал. Наташа, попустив вожжи, во всем доверялась ему, зная, что Воронок нигде не собьется с дороги, не зацепится осью ни за сосну, ни за ель. Сама же она припадала к плечу Андрея и то ли задремывала, добирая недобранное ночью, то ли просто затаенно молчала, стараясь как можно дольше сохранить в душе тихую утреннюю радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104